На февральском собрании правления в 1924 году Кроутер предупредил своих коллег, что номер 1 по Челси-террас может пойти на продажу раньше, чем ожидалось.
— Что так? — спросил Чарли, заметно оживляясь.
— Ваше предположение о том, что Фотерджиллу понадобится еще два года, чтобы окончательно пойти на дно, начинает сбываться.
— Так сколько он хочет?
— Это не так просто.
— Почему нет?
— Потому что он решил выставить свою собственность на аукционе, который будет проводить сам.
— Выставить на аукционе? — заинтересовалась Бекки.
— Да, — сказал Кроутер. — Таким образом он избавляется от необходимости платить какие-либо комиссионные посторонним агентам.
— Понятно. Так сколько, по вашим предположениям, будут запрашивать за этот магазин? — спросил полковник.
— На этот вопрос ответить нелегко, — повторил Кроутер. — Он раза в четыре больше любого магазина на Челси-террас, расположен на пяти этажах и превосходит по площади даже паб Сида Рексала, находящийся на другом конце улицы. У него также крупнейший в Челси витринный фасад и два входа на углу с Фулем-роуд. Поэтому оценить его стоимость не так просто.
— И все же, не могли бы вы попытаться назвать цифру? — упорствовал председатель.
— Если вы настаиваете, я бы назвал что-то в пределах двух тысяч, но она может быть и три, если кто-то еще проявит интерес.
— А как насчет запаса товаров? — поинтересовалась Бекки. — Известно, что будет с ним?
— Он будет продаваться вместе со зданием.
— И какова его стоимость? — спросил Чарли. — Примерно?
— Я думаю, что об этом лучше спросить миссис Трумпер, а не меня, — сказал Кроутер.
— Ничего особенного там нет, — отметила Бекки. — Многие лучшие работы Фотерджилла уже ушли через Сотби, и подозреваю, что у Кристи за последний год их побывало не меньше. Однако то, что осталось, может пойти с молотка, по моим предположениям, где-то за тысячу фунтов.
— Таким образом, номинальная стоимость помещения с запасом товара составляет где-то около трех тысяч фунтов, — предположил Хадлоу.
— Но номер 1 пойдет по гораздо большей цене, чем эта, — сказал Чарли.
— Почему? — тут же последовал вопрос Хадлоу.
— Потому что в числе претендентов будет миссис Трентам.
— Почему вы так уверены в этом? — спросил председатель.
— Потому что горничная нашей леди все еще встречается с ее вторым лакеем.
Все засмеялись, кроме председателя, который горестно произнес:
— Опять она. Вначале с квартирами, теперь с этим. Когда же это кончится?
— Только тогда, когда она умрет и будет похоронена, я подозреваю, — заметил Чарли.
— И то вряд ли, — добавила Бекки.
— Если вы имеете в виду сына, — сказал полковник, — то я сомневаюсь, что он может доставить какие-то неприятности, находясь за двенадцать тысяч миль отсюда. А что касается матери, то в аду нет фурий… — бросил он раздраженно.
— Широко распространенное искажение, — заметил Чарли.
— Что, что? — встрепенулся полковник.
— Слова Конгрива звучат так: «В раю нет ярости сильней любви, перешедшей в ненависть, в аду нет фурии страшнее женщины, отвергнутой с презрением». — Полковник замер с раскрытым ртом. — Однако, — продолжил Чарли, — если перейти ближе к делу, то хотелось бы знать предельную цену, которую правление разрешает мне предложить за 1-й номер на аукционе.
— Я считаю, что в данной ситуация такая цена может составить порядка пяти тысяч, — сказала Векни.
— Но не больше, — глядя в лежавшую перед ним балансовую ведомость, предостерег Хадлоу.
— Может быть, один раз перебить цену? — предложила Бекки.
— Простите, не понял, — недоумевал Хадлоу. — Что значит «один раз перебить цену»?
— Торги обычно проходят не так, как ожидаешь, мистер Хадлоу. Большинство участников держат в голове твердо установленную цифру, которая, как правило, бывает круглой, поэтому, если один раз предложить более высокую цену, то лот зачастую переходит к вам.
При этих словах даже Чарли закивал в знак согласия, а Хадлоу произнес с восхищением:
— В таком случае я согласен на то, чтобы один раз перебить цену.
— Я предлагаю, — проговорил полковник, — чтобы заявки на аукционе делала миссис Трумпер, так как с ее опытом…
— Я очень признательна вам, полковник, но мне, тем не менее, потребуется помощь моего мужа, — улыбнулась Бекки. — И более того, необходимо присутствие всего правления. Понимаете, у меня уже сложился план наших совместных действий. — И она изложила его своим коллегам.
— Вот будет потеха, — воскликнул полковник, когда она закончила. — А мне тоже можно посетить торги?
— Конечно, — ответила Бекки. — Все, кроме Чарли и меня, за несколько минут до начала торгов должны тихо сидеть сзади миссис Трентам.
— Чертова кочерга, — выругался полковник и, спохватившись, добавил, — приношу извинения.
— Все это так. Но следует помнить, что она тоже любитель, — добавила Бекки.
— Как следует понимать это заявление? — спросил Хадлоу.
— Иногда любители увлекаются, и, когда такое происходит, у профессионалов не остается шансов, поскольку любители все время выскакивают на одну ставку вперед. Мы должны помнить, что это, наверное, первый аукцион в жизни миссис Трентам и что она жаждет заполучить магазин не меньше нашего, имея при этом больше средств, чем у нас, поэтому нам придется полагаться на одну лишь хитрость, если мы хотим выиграть торги. — С такой оценкой согласились все.
После того как заседание правления закончилось, Бекки посвятила Чарли во все детали своего плана действий на предстоящем аукционе и даже заставила его посетить Сотби однажды утром с заданием приобрести три предмета из голландского столового серебра. Он выполнил указания жены, но в конечном итоге присовокупил к покупкам еще и георгианскую горчичницу, которая ему вовсе не нужна была.
— Иначе нельзя научиться этому, — заверила его Бекки. — Хорошо только, что там не выставлялся Рембрандт.
Она продолжала объяснять ему секреты аукционной продажи за ужином в тот вечер и делала это гораздо подробнее, чем для членов правления. Чарли узнал, что существуют различные сигналы, которые можно подавать аукционисту так, чтобы конкуренты не подозревали, от кого исходят предложения, а самому при этом знать, кто выступает против тебя.
— Но как может миссис Трентам не обнаружить тебя? — спросил Чарли, отрезая жене ломтик хлеба. — Ведь вас же останется всего двое на этом этапе.
— Может, если к тому моменту, когда в зале появлюсь я, вы выведете ее из равновесия, — сказала Бекки.
— Но правление согласилось, что тебе…
— Что мне будет позволено предложить один раз цену свыше пяти тысяч.
— Но…
— Никаких но, Чарли. — Бекки подложила мужу еще тушеной баранины. — Я хочу, чтобы во время аукциона ты был одет в своей лучший костюм и сидел в седьмом ряду с самым что ни на есть самодовольным видом. Затем для вида ты вступишь в игру и будешь торговаться до того момента, пока Не сделаешь одну заявку свыше трех тысяч фунтов. Когда миссис Трентам пойдет дальше, а она несомненно пойдет, ты должен встать и с потерянным видом у всех на глазах покинуть зал, в то время как я буду продолжать делать заявки.
