— Я тебя не знаю.
— Это Стэн, — сказал Морт.
— Я его не знаю. И не буду с ним говорить.
— Перестань, Сэм. Он — один из наших парней.
— Пусть катится ко всем чертям. Если останется, я не буду вам помогать.
— Ты хочешь, чтобы он вышел, Сэм?
Коэн кивнул.
— Хорошо. Стэн, ты слышал, что он сказал? Итак, — улыбаясь, продолжил Морт, — как вы добирались до Дед Хоре?
— Мы брали на ферме двух верховых и двух вьючных лошадей.
— Где мы можем посадить вертолет?
Коэн подумал.
— Может, на запруде. Вы можете достать с понтонами? Даже на запрудах торчит полно сухих деревьев, за которыми поднимается вода.
— Сколько времени понадобится, чтобы доехать от дороги Дед Хоре верхом?
— День.
Под присмотром Лу он вымылся под душем и съел принесенный ими гамбургер с картошкой. Когда он жевал, в носоглотке хрустела засохшая кровь. Они вместе поднялись из холодного зловонного подвала на ослепительный свет полуденного солнца. Над размягченной мостовой, над грязными окнами напротив и покрытыми гарью машинами пылала жара. «Импала» стояла на самом солнцепеке, горячий воздух колыхался над ее багажником. «Надо было бы тебя убить, Клэй. Если кто-то обнаружит тебя живым, тогда мы с Клэр действительно обречены. Хотя мы уже и так обречены».
Он втиснулся рядом с Клэр на заднее сиденье голубого «форда» с затемненными стеклами и пуленепробиваемой пластиковой перегородкой между ними и передним сиденьем. По бокам, тесня их друг к другу, сидели двое бородатых. Она молча смотрела вперед. От очередного укола Коэн и Клэр уснули. Они сидели в задней части маленького самолета. Мимо них с опущенными закрылками прогудел военный СИ- 130. На них смотрели какие-то новые лица.
Красные лучи заходящего солнца скользили по западным склонам над Кристал Ривер, золотя зеленые верхушки деревьев и делая их похожими на зеленеющие под водой водоросли. Бледные ребристые скалы прорывались сквозь это сияние, как окаменелые останки сквозь дно океана, вселяя в Коэна чувство нереальной надежды. Они провели ночь в домиках на берегу реки; в темноте связанный Коэн старался уловить дыхание Клэр в соседней комнате, но слышал только шум перекатывавшихся по дну реки камешков.
На следующее утро они остановились на обочине дороги Дед Хоре возле джипа и грузовика для перевозки скота. На пыльном буфере джипа сидел высокий угрюмый мужчина в ковбойской шляпе. Другой, коренастый, с крючковатым носом, стоявший в тени грузовика, подошел к Морту и пожал ему руку.
— Все готово, Уолт?
— Получай, — ответил Уолт и, отправив языком комок табака за щеку, нагнулся и сплюнул в сторону. Они подвели их к лошадям, стоявшим на привязи с другой стороны грузовика, и привязали Коэна к седлу пегой лошади. Уолт прикрепил стремена. — Не люблю, когда она носит всякие побрякушки, — улыбнулся он, в уголке его рта показалась струйка табачного сока.
Они привязали Клэр к седлу стройной лошади песчаной масти и поехали по заросшей полынью лощине в кружевную тень осин. Молодые листики по краям еще оставались пурпурными, белые ободранные стволы чернели там, где их обгрызли зимой лоси. За седловиной они спустились по извилистой дорожке в лес, где белые стволы деревьев напоминали множество колонн. Дрожавшие от легкого ветерка листья бросали тени на пестрое покрывало из прошлогодней листвы, яркого мха и красно-коричневой поросли молодых дубов. Вьючные лошади сбились в кучу, и Уолт, чертыхаясь и разгоняя их, поехал сзади.
Поредев, лес перешел в искрящуюся долину, в центре которой серебрился пруд. За ним они переправились через бурный ручей Литл-Хорс и поскакали на север по поросшим кустарником холмам с истоптанными скотом пастбищами к крутым осыпавшимся берегам Клир Форк. «В ожидании вызова человек расслабляется, он смеется и поет», — сказал Хем, подъехав на своей крапчатой к его пегой. Коэн поморгал, но ничего не увидел, кроме легкой пыли из-под копыт, наполнявшей воздух, словно цветочная пыльца.
— Не даем тебе поспать? — Это был голос того высокого молчаливого ковбоя. Коэн ничего не ответил. — Я, кажется, спросил тебя!
Повернувшись в седле, Коэн посмотрел на него — на его маленький упрямый нос, поразительно умные глаза, тонкие губы, тусклые рыжеватые волосы, едва видневшиеся из-под полей его шляпы. Пожав плечами, Коэн наклонился вперед.
Через час езды по западному берегу они вошли в воды Клир Форк, копыта лошадей застучали по каменистому дну. Коэн показал на «классную даму» и «проповедника». Он ударил в бок пегой коленом, и она послушно стала подниматься в сторону пологого холма, наклоняя время от времени голову, чтобы ухватить пучок травы. Остановившись, она навострила уши. Из зарослей ольхи донесся звук копыт спускавшегося вниз лося.
На северном краю пологого холма в лесу стало светлее из-за многочисленных бобровых запруд. Бобры перегрызли ивы у ручья, повалили осины и, таская ветки осины к ручью, проделали в земле глубокие борозды. Дальше лес поднимался зелеными волнами к серым ледникам и черным елям Хантсмэн-Ридж.
Морт проехал вперед, его лошадь тяжело дышала.
— Это здесь?
— Довольно близко. Лошадям там не пройти — слишком густые заросли. Я покажу завтра.
— Ты покажешь сегодня.
— Как скажете.
Они привязали Коэна за руки к молодой осине, Клэр — где-то позади него к другому дереву. Развьючив лошадей, они разбили лагерь и занялись едой. Вся эта процедура казалась знакомой только Уолту и высокому ковбою, которого они называли Линком. Морту никак не удавалось поставить палатку, и он раздраженно попросил заняться этим Линка; Лу обругал Уолта, когда привязанная лошадь пугливо шарахнулась. Уолт усмехнулся. «Извините, коллега», — сказал он.
Коэн выгнулся так, чтобы на него падало солнце. Сквозь листья деревьев виднелось ярко-синее небо, в котором парил ястреб. «Что он видит?» — подумал Коэн. Морт принес ему сэндвич и воду, затем вернулся со шприцем.
— Брось ты, — сказал Коэн. — Я никуда не денусь.
— Помогает нам контактировать. — Морт схватил Коэна за плечо и воткнул иголку. Подставляя себя солнцу, Коэн ждал, пока подействует укол. С каждым разом укол оказывал все меньшее действие. Он вдруг отдал себе отчет, что чуть ли не наслаждался этой внезапно возникавшей яркой игрой красок, тем, как мир становился более монолитным и неделимым. Он понял, что ему незачем было этого бояться, и страх исчез.
Но при мысли о Клэе страх появлялся вновь. Если его найдут живым, он свяжется с Мортом по рации и часом позже нас с Клэр похоронят в осиннике. Коэну вспомнился горячий воздух, волнами поднимавшийся над багажником «импалы». «Жаль, что я не убил тебя, Клэй».
Сверху на сухие листья спорхнула птица и воровато посмотрела на него своим красноватым глазом. «Ты уже здесь?» — спросил он. Птица словно кивнула и, перелетев через опушку, села и зачирикала с верхушки голубой ели, торчавшей из воды на краю бобровой запруды.
Уолт что-то рассказывал о «ковбоях большого города». Подлив в кофе «Джек Дэниелс», он ворчал:
— Вездеход им подавай с прожекторами на крыше. Грязными им, вишь ты, нравится шастать, да чтоб ружья под рукой были. Куда это все, к черту, катится!
Птица устремилась через ручей и засеменила по противоположному берегу, держа в клюве что-то белое. Закричал ястреб, Коэн посмотрел на солнце, но не увидел его.
— Пора идти, сынок, — сказал Уолт, встряхивая Коэна. — Давай найдем это ваше место.
