проделать до рассвета. Еще хуже то, что время, отпущенное «Хозяйке долины», тоже кончалось. Как значилось в бумагах, она направлялась в порт Кальмар на юге Швеции, туда ни много ни мало семьдесят морских миль, и, если корабль опоздает, это вызовет подозрения. Грузовое судно под итальянским флагом «Бернардо Ло Прести» должно встретиться с «Хозяйкой» через двенадцать часов, чтобы они смогли передать им контейнеры перед заходом в порт. Нужно было срочно принимать решение.
Уайт оставил разведсекцию и вошел в камеру, где помещался самолет. При тусклом дежурном освещении казалось, что «Отбойный молоток» сломался, он лежал перед ним, будто раненый кит, выброшенный на берег. Крылья сложены и тесно прижаты к фюзеляжу, длинные винтовые лопасти безжизненно свисают вниз, такое впечатление, что эту машину уже не распрямишь. Но Уайт знал, что буквально за пять минут можно привести самолет в полную боевую готовность, для этого надо лишь нажать несколько кнопок.
При появлении полковника все восемь парней — спецкоманда морских пехотинцев — медленно поднялись со своих мест и приняли положение «смирно». Даже после нескольких месяцев работы с этими славными ребятами Уайт чувствовал себя с ними несколько неловко; любой бы относился к ним с благоговением. Это были отобранные для дальнейшего прохождения службы в Осло члены группы под кодовым названием «Яд кобры»: 10-я разведрота 26-го экспедиционного отряда морской пехоты, находившегося в Средиземном море на борту эсминца «Оса» 6-го американского флота. Спецназ морской пехоты представлял собой элиту из элит, если можно так выразиться. Отряд включал только пятьдесят человек, подготовленных к скрытым разведоперациям и диверсионной работе. Эти люди могли просто делать чудеса: пробираться из здания в здание по протянутому стальному тросу, взбираться на высоту десятого этажа без помощи веревки, плыть десять миль в холодной воде и многое другое, в том числе, убивать — аккуратно, точно и быстро. В большинстве своем коммандос были холостяками, впрочем, самые отчаянные женились. Отчаянные потому, что отныне им приходилось сражаться не только за себя, а за нечто большее.
Данные восемь человек получили также дополнительную подготовку, тренируясь вместе со спецназом ВВС, который они, конечно, не считали себе ровней, но безропотно терпели. Однако, попав на «Отчаянный волшебник», ребята быстро прижились, ибо поняли, что им поручено действительно опасное и ответственное дело.
Никто из них не промолвил ни слова, когда полковник прошел в кабину самолета. Там находились два пилота, майоры ВВС Хэнк Фелл и Мартин Ватанабэ. Команда последовала за Уайтом, они влезли в самолет и сгрудились у кресел, штурман и техник-сержант Майк Браун поднялся им навстречу, командир штурмовой группы сержант Хосе Лобато продвинулся ближе к пилотам.
— Босс решил напутствовать своих орлят перед заданием, — сострил Фелл, увидев Уайта. — Похоже, это серьезно. Время принимать решение, не так ли?
— Ты угадал. Послушайте. Этот дурацкий шпионский корабль по-прежнему рядом, что-то вынюхивает, но мы уже от него несколько удалились и вскоре будем выходить за пределы русского радара. Мы так или иначе прикроем вас своими техническими средствами при взлете. Проблема в другом — в районе цели. Там кружит вертолет, тот же самый, что и предыдущие два дня.
— Только один этот вертолет? — спросил Фелл. — Со стороны Лиепаи никакой другой активности?
— Нет, как раз много, но не связанной ни с этим вертолетом, ни с нами, по крайней мере, я так полагаю. — Полковник хрипло откашлялся, он знал, что полной уверенности нет ни у кого. — Данные, которые мы получили с «Патриота», не позволяют абсолютно точно судить о характере перемещений противника, однако я думаю, что они все еще ищут Рагану. Возможно, они где-то рядом, но его пока не поймали. В любом случае дело дрянь, есть вероятность, что идет поиск в районе цели, не исключено, что поглядывают и за нами. Завтра утром, перед тем как войдем в шведские территориальные воды, нам надо обязательно избавиться от контейнеров на борту, иначе — если их обнаружат — труба. Вопрос в том, идти ли дальше или отменить операцию. Если, конечно, педантично следовать правилам, то — отменить, нас за это никто не осудит, но, по правде сказать, — тут Уайт хитро улыбнулся, — какое-то шестое чувство, интуиция подсказывает мне, что нужно продолжать. Я пришел посоветоваться и услышать ваше мнение.
— Хотелось бы взглянуть на радарные снимки, — попросил Фелл. Уайт дал указание, и ровно через минуту они уже держали в руках черные рулоны бумаги, на которых были нанесены разноцветные точки и траектории движения воздушных целей. Фелл бегло просмотрел информацию, затем передал снимки Ватанабэ, который начал переносить ряд данных к себе на карту. — Кроме патрульных и грузовых вертолетов, что там у них еще в Лиепае? — поинтересовался первый пилот. — Какие-нибудь штурмовики или боевые вертолеты из Калининграда проникают в Латвию?
— Нет, обычная картина. Поблизости только легкие патрульные машины среднего радиуса действия, транспортные и грузовые вертолеты. Вот видно небольшой двухмоторный самолет связи, курсирующий между Ригой, Лиепаей и Вильнюсом, но в небе никаких боевых самолетов с Лиепаи Восточной. Нет свидетельств и относительного какого бы то ни было усиления в гарнизонах. Только вот этот проклятый вертолет. В тридцати милях восточнее довольно крупная база истребителей Вейноде, однако там тоже ничего необычного.
— Да, вы правы, — Фелл саркастически ухмыльнулся, — все обыденно, идет своим чередом, если не считать десяти тысяч солдат, шпионского корабля класса «Гагарин», ракетных катеров и штук тридцати вертолетов в десяти милях от зоны цели. Фелл оглянулся через плечо к Ватанабэ. — Ты нанес их на карту, Марти?
— Да, и даже заложил в компьютер. — Ватанабэ передал снимки Лобато. Технически безупречный компьютер AN/AMC-641 предупреждал экипаж обо всех известных целях противника, многофункциональный радар позволял корректировать эту информацию в ходе полета, таким образом можно было выбирать наилучший маршрут, избегая столкновений, а в случае неприятностей — путь отхода. Ватанабэ посмотрел на часы. — Пора бы уже начать выбираться из коробки, если хотим успеть до рассвета.
— Я так понимаю, ты хочешь лететь? — сухо спросил Фелл.
— Ага. — Мартин уже проверял ремни в кресле.
Фелл повернулся к Лобато.
— А ты как, старина?
— Раз плюнуть, поехали, — отозвался сзади спецназовец.
— Хорошо, орлята готовы, полковник, отпускайте на волю.
— Непременно, только последний взгляд на район, и вы уже в пути, — ответил Уайт, вылезая из кабины. — Доброй охоты! — Он стоял и смотрел, как штурмовая группа занимает свои места, автоматически открываются двери камеры, самолет медленно выезжает на палубу, прямо на вертолетную площадку. Когда заработала внутренняя бортовая система, он поспешил обратно на мостик.
Уайт еще не успел вернуться, как началось великое превращение — из скрюченного, нахохлившегося воробья самолет становился красивым сильным соколом. Постепенно распрямлялись крылья и хвост, вот они уже встали в свою нормальную позицию, перпендикулярно корпусу. Как лепестки розы раскрываются из бутона, поднялись лопасти винтов, вертикальное оперение. Через минуту заработали двигатели.
— Начать предстартовый зондаж, — крикнул полковник Ноултону.
— Уже начали, шеф, — откликнулся майор. — На нашем экране пусто, наш друг «Гагарин» вышел за пределы видимости на одну — пять миль, это служит косвенным подтверждением, что и они нас не видят. — Ноултон не случайно выразился так осторожно, ибо на кораблях такого класса русские начали устанавливать дополнительные сверхчувствительные радары, которые позволяли просматривать даже определенные сектора за пределами диапазона основного радара. — Сейчас поступят данные с «Патриота».
Результаты сканирования оказались еще хуже, чем раньше: вертолет по-прежнему торчал в районе, у побережья стало больше кораблей.
— Похоже, это всего лишь рыболовецкие суда. — Уайт повернулся к Ноултону, ища подтверждения.
Офицер только удивленно посмотрел на полковника: откуда такая уверенность?
