— Что же вы мне обед не принесли?
— Мы среднюю сестрицу послали, ушла и домой не воротилась.
На третий день отец поехал в лес. Едет, стружки на дорогу бросает. А медведь их на свою тропу перетаскивает.
Понесла обед отцу старшая дочь и по стружкам пришла к медведю в избу.
— Здравствуй, красная девица, я тебя давно ждал…
Вот живут все три сестры у медведя и не знают, как выйти, как домой вернуться.
Думали-думали, старшая сестра и говорит медведю:
— Мишенька, снеси тятеньке гостинцы! Я пирогов напеку.
Вышел медведь из избы, а она посадила младшую сестру в мешок и подает его медведю, а сама говорит:
— Смотри, Мишенька, не ешь дорогой пирогов, снеси все родителю.
Потащил медведь мешок. Нес, нес, устал, есть захотел и говорит:
А младшая сестра из мешка ему:
— Эх! Как далеко видит! — говорит медведь и не стал отдыхать.
Подошел к деревне. Собаки встретили его и давай кусать.
Медведь бросил мешок и бросился бежать.
На другой день старшая сестра посадила в корзину среднюю сестру и говорит:
— Мишенька, снеси в деревню батюшке с матушкой гостинцы!
Медведь унес и среднюю сестру. На третий день старшая сестра опять просит медведя:
— Мишенька, снеси еще батюшке с матушкой гостинцы! Я корзину пирогов напекла.
Вышел медведь из избы, а она нарядила ступу в платье, сама села в корзину. Сидит.
Пришел медведь. Поднял корзину на плечи и понес. Шел-шел, устал, есть захотел и говорит:
А она ему из корзины:
— Эх, как далеко видит! — рассердился медведь.
Схватил корзину и потащил в деревню. Кинулись на него у деревни собаки, стали лаять да кусать.
Кинул медведь корзину и побежал в лес.
А старшая сестра вылезла из корзины и пришла домой.
Обрадовались старики, что все дочери вернулись. И стали все жить-поживать и теперь живут.
Василиса Премудрая
В старопрежние годы в некоем царстве мышь уговорилась с воробьем вместе в одной норе жить, в одну нору корм носить — про зиму в запас.
Вот и стал воробей воровать: благо есть куда прятать. Много натаскал в мышиную нору всякого зерна. Да и мышь не зевает: что ни найдет — туда же несет.
Знатный запас снарядили на глухое зимнее времечко. «Заживу теперь припеваючи», — думает воробей, а он, сердечный, порядком таки приустал на воровстве.
Пришла зима, а мышь воробья в нору не пускает, знай его гонит, — все перья на нем выщипала. Трудно стало воробью зиму маячить: и солодно и холодно. — Постой же, мышь, я на тебя управу найду. И пошел воробей к птичьему царю на мышь жаловаться:
— Царь государь, не вели казнить, вели слово вымолвить. Был у нас с мышью уговор, вместе в одной норе жить, про зиму корм запасать. А как пришла зима, не пускает меня мышь к себе, да еще в насмешку все перья мои повыдергала. Заступись за меня, царь государь, чтобы не помереть мне с детишками напрасной смертью. Отвечает птичий царь воробью: — Ладно, я это дело разберу.
И полетел птичий царь к звериному царю, рассказал ему, как мышь над воробьем надругалась:
— Прикажи, любезный государь, твоей мыши моему воробью за бесчестье сполна заплатить. Звериный царь говорит: — Позвать ко мне мышь.
Мышь явилась, прикинулась такой смиренницей, такие лясы развела, — воробей стал кругом виноват:
— Никакого уговору у нас не было, а хотел воробей насилком в моей норе жить, а как стала его не пускать, он в драку полез, думала, что уж и смерть моя пришла. Звериный царь говорит птичьему царю:
— Ну, любезный государь, мышь моя кругом чиста, воробей твой сам виноват.
— Коли так, — отвечает птичий царь звериному царю, — давай воевать, вели своему войску выходить в чистое поле, там у нас будет расчет. — Хорошо, будем воевать.
На другой день чуть свет собралось в чистом поле войско звериное, собралось войско птичье. Начался страшный бой. Куда силен звериный народ! Кого ногтем, кого зубом цапнет — глядишь, и дух вон. Да и птицы не поддаются, — завалили все поле трупами звериными.
В том бою ранили орла. Попытался было он подняться ввысь — только и смог, что взлетел на сосну и уселся на верхушке. Окончилась битва, звери разбрелись по берлогам, по норам, птицы разлетелись по гнездам, а он, горемычный, сидит на сосне, пригорюнился.
В ту пору по лесу шел мужик с ружьем. Видит — орел сидит. «Дай, думает, убью его». Только прицелился, вдруг орел говорит ему человеческим голосом:
— Не бей меня, добрый человек, возьми ка лучше к себе да корми меня три года, — соберусь с силами, я тебе добром заплачу.
Не поверил ему мужик, — какого добра ждать от орла? — и прицелился в другой раз… Опять орел
