— Чтобы оставить свою мать в этом критическом состоянии?
— Следовательно, вы проведете здесь немало времени.
— Оставлять ее я не собираюсь.
Джоргенсен только повел плечами:
— Всегда сообщайте нам о своих планах, что бы вам ни пришло в голову. Мисс Келли, когда вы в последний раз встречались с пострадавшей?
— Около полугода назад.
— И такая длительная разлука казалась вам нормальной?
— Я работала в Майами все это время. Как правило, в течение года мы видим друг друга не более двух-трех раз.
Наконец кофемолка заработала, но кофе оказался слишком крепким для Анны, хотя детектив выпил его совершенно спокойно, не проронив ни слова. Затем он сделал пометку и вновь перевернул страницу в блокноте.
— У вас не сложилось впечатления, будто ваша мать как-то изменилась за последнее время?
— Что вы имеете в виду?
— Она не показалась вам несколько не в себе, что ли?
— Моя мать всегда была человеком твердого рассудка. Это Кемпбелл сказал вам такое?
— Не только он, но и ее начальница тоже.
— Конни Граф?
— Миссис Граф предупредила миссис Келли, что та стала в последнее время пренебрегать своими обязанностями.
— Что?
— Миссис Граф сообщила нам, что ваша мать вела себя как-то странно последние шесть месяцев. Она без былого рвения относилась к своим обязанностям и к окружающим людям, полностью уйдя в какую- то свою тайную жизнь. Вы не замечали ничего подобного?
— Сказанное вами даже отдаленно не напоминает мне мою мать. Насколько я ее знала, конечно. Она могла вести себя как-то не так иногда, но постоянно быть скрытной — это не в ее правилах. Кейт очень любила свою работу и великолепно справлялась с ней. Трудно даже представить себе, чтобы она начала ею пренебрегать по какой-то причине.
— Позвольте задать вам еще один вопрос. Ваша мать говорила вам когда-нибудь, что у нее есть еще кто-то, помимо Кемпбелла Бринкмана?
— Нет.
— Уверены? Разве она не рассказывала вам о своем разрыве с Бринкманом?
— Рассказывала. Две недели назад мы говорили по телефону. Я спросила об этом вчера у Кемпбелла. Он сказал, что оставил Кейт потому, что ее сознанием овладел некий проект, который сам Кемпбелл не одобрял. Но это не имеет никакого отношения к кому-то другому, якобы появившемуся у матери.
Детектив продолжал пристально смотреть на Анну, будто ожидал, что она вот-вот скажет что-нибудь еще, поэтому ей ничего не оставалось, как продолжить свой рассказ.
— Кэмпбелл был единственным близким человеком у моей матери после убийства отца. Кемпбелл хотел жениться на ней, но Кейт сама откладывала последнее решение, однако со временем, мне казалось, все должно было уладиться.
— Как вы считаете, они подходили друг другу? Анна поколебалась, прежде чем ответить, а затем решила проявить дружелюбие и ответила:
— Пожалуй, Кемпбеллу она нужна была больше, чем он ей. Он сильно зависел от Кейт.
Джоргенсен стал рыться в своих записях:
— Но мистер Бринкман очень богатый человек.
Анна согласилась:
— Да. Он ведь сын Кемпбелла Бринкмана-старшего, председателя «Бринкман индастрис» — одного из самых больших аэрокосмических конструкторских бюро. Кемпбелл-младший входит в правление, но работает он, кажется, без особого энтузиазма. Он сам построил себе великолепный дом в Джипсэме, и теперь вся его жизнь посвящена только лыжам. Когда я сказала, что он очень зависит от моей матери, я имела в виду только эмоционально-психологическую сторону их отношений. По-моему, Кемпбелл всего лишь повеса, у него нет достаточной силы воли. Мать любила его больше из жалости. Она создана для того, чтобы заботиться о других.
— Определили бы вы Кемпбелла Бринкмана-младшего как человека страстного, человека сильных чувств?
— Мне ненавистно даже само подозрение, будто он мог совершить подобное преступление.
— А что, если ваша мать все-таки влюбилась в кого-то еще?
— Пустое предположение.
Детектив нервно переменил позу. Анна догадалась, что ее собеседник очень хочет закурить.
— О'кей. Поговорим о проекте. Что вам известно о нем?
— Мама мне ничего не рассказывала. Только вчера я впервые о нем услышала.
Джоргенсен откинулся на спинку стула и уставился на Анну темными, полными мировой скорби глазами:
— Значит, вас не волнуют интересы вашей матери?
— Обычно она ничего от меня не скрывала. Непонятно, почему она не сказала мне о проекте.
— Вы знаете что-нибудь о ее путешествии в Россию?
— Да, знаю. Но мне неизвестно, что она делала там.
— Какие-нибудь другие ее путешествия вам известны?
— Какие путешествия?
— Прошлой осенью она побывала в Израиле. А перед этим — трижды в Лондоне. Может быть, ваша мать ездила еще куда-нибудь, но об этом ничего не известно. Заметьте, это не простые каникулы, а поездки, связанные с каким-то расследованием. Кстати, вы не встречались с ней во время какого-нибудь из вояжей?
Теперь пришло время Анны посмотреть с удивлением на своего собеседника:
— Нет.
— Что, если все эти мистические поездки — только прикрытие тайной любовной связи?
— Могу только сказать, что Кейт не относилась к подобного рода женщинам. Она во всем была честна. Иногда даже слишком честна. Если бы моя мать действительно полюбила кого-нибудь, то она тут же рассказала бы обо всем Кемпбеллу. Но и тогда бы Кемпбелл не сделал ей ничего плохого. Для убийцы он слишком слаб. Если бы он догадался о существовании другого человека, то он бы пришел в бешенство и, может быть, разгромил бы квартиру. — Анна замолчала и нервно огляделась по сторонам. Будто в яркой вспышке света она увидела Кемпбелла, который в припадке гнева избивает Кейт. Через секунду видение исчезло, и Анна продолжила: — Хорошо. Кто же тогда мог быть этот другой?
— Как насчет человека из Нью-Йорка, Филиппа Уэстуорда?
— Это сумасшествие.
— Почему?
— Потому что он и моя мать никогда не встречались прежде. Он только в воскресенье прилетел в Вейл, чтобы встретиться с Кейт в первый раз в жизни.
— Может быть, может быть, — произнес Джоргенсен, по-прежнему внимательно разглядывая Анну. — Однако можно переиначить эту фразу. Он прилетел, чтобы впервые встретиться с Кейт здесь, в Вейле.
— Вы хотите сказать, что они встречались где-то еще?
— Все возможно.
— Тогда почему вы не допросите Уэстуорда?
— Уже допросил.
— И?..
— Он утверждает, что никогда прежде миссис Кейт Келли не встречал.
