Звонила Энн.
— Привет, звоню, чтобы разбудить тебя.
Она ехала на машине в Керри, и до меня доносились звуки радиостанций, которые переключал Ричард. — Сейчас половина седьмого утра, черт возьми, — пробормотала я.
Она, безусловно, была в курсе, который час.
— Ты еще не собрала чемодан, а ведь в последнюю совместную поездку с Кло ты опоздала на самолет. Спорить с ней я не могла. Энн была права, но, надо сказать, что мы улетали в три часа дня, плюс ко всему я еще должна была появиться в школе.
— Уже поднимаюсь, — устало сказала я.
Энн не успокоилась:
— Ты не поднимешься, если я повешу трубку. Ну-ка, вставай быстро!
Я села на кровати.
Я встала.
Энн не поверила.
— Встань и начни ходить, — приказала она.
Я мысленно послала телефон куда подальше.
— Ты на ногах?
Я поставила ноги на пол.
— Хорошо. Я встала. Боже, Энн, ты никогда не задумывалась об армии?
Она заметила, что я оживилась, и прокричала Ричарду:
— Настрой эту проклятую волну. Уже лучше, — сказала она нам обоим. — Что ж, мы с Ричардом встретим вас в воскресенье вечером. Кло сообщила мне номер рейса и время. Не подведи, Эм. Я действительно ненавижу просиживать в аэропортах.
Во всей этой ситуации мы с Кло отметили явную иронию судьбы: Энн отчаянно жаждала родить ребенка, в то время как для Кло он был нежеланным. Мы сошлись на том, что не станем ей ничего рассказывать, потому что это бестактно с нашей стороны. Однако в результате дальнейших дебатов мы пришли к выводу, что умолчать еще большее зло. Энн спокойно восприняла новость: Она была бойцом. — Хорошо, — согласилась я.
— Передай ей, что мы все любим ее и все будет хорошо.
— Непременно, — снова согласилась я.
— Итак, увидимся в воскресенье. Кстати, Ричард передает привет.
— Я слышала. До встречи в воскресенье.
Я положила трубку и вернулась под одеяла, говоря себе, что пролежу не больше пяти минут. Я проснулась через час.
— Боже! закричала я. — Боже мой!
Я выпрыгнула из постели и помчалась в душ. Полчаса спустя я бросала в сумку все, что попадалось под руку, одновременно жуя гренок. Я умудрилась испачкать джемом любимый топ. «Черт», — подумала я, швыряя его в корзину для грязного белья.
Пять минут спустя я уже сидела в машине. Меня не покидала мысль, что я что-то забыла. Я забеспокоилась и оглядела дом. Еды коту хватило бы на неделю, дверь была заперта, а к плите я вообще не притрагивалась. Дорожная сумка была со мной, как и билеты с ключами. Чего же не хватало? Я начала выезжать с дороги.
— О Боже праведный!
Я вернулась на дорожку, вылезла из машины, открыла дверь и побежала наверх, в спальню для гостей. — Шон, Шон, поднимайся!
Он что-то пробормотал и перевернулся на другой бок.
— Вставай! Я чертовски опаздываю.
— Еще несколько минуток, — умолял он.
По утрам он был невыносим, почти как я. Нужно было что-то предпринять, иначе его не вытащить из постели. Я направилась в ванную и налила воды, после чего вернулась в спальню и вылила воду ему на голову. Он подпрыгнул.
— Боже! — заорал он.
Я была не в духе.
— Пойдем, давай, я зверски опаздываю, и в этом виноват ты.
Он поднялся с кровати.
— Как тебе это удалось? — спросил он с ухмылкой.
Я проигнорировала вопрос. Шон появился у меня на пороге в половине третьего утра после бурно проведенной ночи и неудачной попытки поймать такси до дома. У меня не было настроения разговаривать. — Я буду внизу. У тебя пять минут, или я запру тебя в доме на все выходные.
Зная, что я не шутила, он ускорил шаг. Я оставила его. Шон спустился, опоздав на целые две минуты. — Пошли, — сказала я, направляясь к двери.
— Что? А как же гренки? — спросил он с ухмылкой.
Его обаяние или отсутствие такового раздражали меня. Я схватила два ломтика хлеба и протянула ему.
— Держи. Забирай их домой и приготовь из них гренки.
— Великолепно, — заметил он, глядя на помятый хлеб. Через две минуты мы сидели с Шоном в машине, и я проигрывала второй дубль сцены «Выезд из дому».
Дорин уже была на пороге.
— Доброе утро, Эмма! Доброе, Шон! — Снова ночевал, ясно.
Она улыбалась. После смерти Джона мы сблизились еще больше. Дориан была такой доброй, и после слишком частого совместного просмотра «Поздней-препоздней передачи» по пятницам она от всей души желала мне переспать с кем-нибудь, и я была признательна ей за сочувствие. Но сейчас она появилась не вовремя.
— Эй, Дорин! Я не смог поймать ночью такси! — выкрикнул из окна Шон.
— Все так говорят, — смеялась она.
— Что же, в следующий раз ему придется добираться на своих двоих! — прокричала я, выруливая на дорогу. — Все в порядке, милая. Устрой ему сладкую жизнь! Все они уро…. О, здравствуйте, отец!
Я обернулась и увидела, что к нам направляется Ноэль. Я остановила машину.
— О, только не это! — Я до конца опустила стекло. — Ноэль, я страшно опаздываю.
Он улыбнулся:
— Сам вижу. Я возьму запасной ключ. Прошлой ночью я забыл у тебя свою куртку. — Он ударил по крыше машины. Поезжай. Всего хорошего.
Я не говорила ему о цели своей поездки на выходные. Я ненавидела лгать ему, однако нельзя было поспорить с тем, что разговор об аборте с ним был бы глупой затеей. — Я позвоню тебе, когда мы вернемся. — Я помахала ему, улыбнулась и уехала до того, как Ноэль смог что-либо сказать.
Я посмотрела в зеркало и заметила, что Дориан не отпустила его, видимо, собираясь угостить своим фирменным чаем.
Шон взглянул на меня.
— Что? — спросила я.
— Как получилось, что я не знаю, где лежит запасной ключ? Спросил он.
— Потому что ты непременно воспользуешься им, — ответила я.
— Великолепно, — повторил он. С минуту он молчал. — Эй, Эм, передай Кло, что я буду о ней думать.
Я улыбнулась:
— Сам скажешь.
Я появилась в классе через пять минут после звонка. Ученики наслаждались свободой. Я извинилась за опоздание, пока они приветствовали меня. Был урок английского языка, и я взяла свой томик «Ромео и Джульетты». Поскольку речь шла о пьесе, вместо обычного прочтения я, как и всегда, попросила их
