прошедший год у них появилась там новая жизнь. Ричард обратил ее внимание на очевидное: у них был дом, они пытались завести детей, и она сама дала согласие на переезд в провинцию. Энн спорила, говоря, что ей сложнее заводить друзей, и когда ей приходится это делать, она не в состоянии объяснить причину своего отношения к новым знакомствам. Она не забыла напомнить ему о том, что у них все еще была квартира в Дублине, равно как и деньги на покупку нового дома. Энн также понимала, что пока детей им не видать, как своих ушей, а кроме того, в Дублине лучшие школы. Они кричали и злились. Ричард расстроился из-за того, что жена сдалась так быстро; она — из-за того, что муж был либо слеп и не видел ее боли, либо ему вообще было наплевать. Ричард привык, что все в жизни выходило так, как нужно ему; Энн привыкла уступать мужу, но больше не находила в себе сил продолжать это.
В четыре часа утра она собрала вещи и уехала в Дублин. Проснувшись, Ричард обнаружил, что жены и след простыл, а также записку: «
Прошло две недели с тех пор, как Энн ушла от Ричарда. За это время она похудела на целый размер. Кло мало помогла ей, сказав, что нет худа без добра. Я была обеспокоена. Не так давно Энн уплетала все подряд, а теперь не могла одолеть и тарелки супа. Она жила в их пентхаусе в Дублине. Мой чертов дом и в сравнение не шел с ее жилищем, однако Энн чувствовала себя там так, словно попала в трущобы. Каждый день она ждала звонка от Ричарда, но тот не звонил, и она страдала. Энн звонила мне и так громко рыдала, что оставаться равнодушной к ее боли было невозможно.
— Я уехала, а ему и дела до этого нет! — вопила она.
Я попыталась настроить ее на положительный лад, но ее слова нельзя была назвать ложью.
— Он эгоистичный ублюдок! — ревела она.
Я посочувствовала ей, не забывая про осторожность и не согласившись с ее утверждением. Ведь я понимала, что, если когда-нибудь они снова сойдутся, она использует мои слова против меня. Да, женщины такие.
— Где он, Эмма? — жалобно кричала она.
«Хороший вопрос».
— Почему он хотя бы частично не идет мне навстречу?
«Этот вопрос получше».
— Он хотя бы любит меня?
«Страшный вопрос».
Я хотела, чтобы она побыла у нас с Шоном, но она отказывалась, так как боялась пропустить звонок Ричарда. Она пребывала в депрессии, и это пугало меня.
Однажды ночью я попыталась дозвониться до нее. Энн не брала трубку. Она не выходила из квартиры уже две недели и в течение того дня была особенно подавлена. Ее могло не быть дома, но в глубине души я знала, что она не могла уйти. Я снова позвонила. Ответа опять не последовало. Я занервничала. Что — то было не так. Страх закрадывался в мою душу. Я села в машину, которая конечно же не завелась, и поскольку Шона не было дома, я вызвала такси. На такси я могла добраться до нее не раньше, чем через час. У меня не было столько времени. Прямой автобус в тот район не ходил, поэтому я отправилась к Дориан.
Дориан была медсестрой. Я попросила ее взять аптечку. Мы оказались у квартиры Энн через полчаса после моего первого не отвеченного звонка. Основную дверь нам не открывали, и мы проскочили вместе с разносчиком пиццы. Он не заметил нас, а если бы и заметил, то ему было бы все равно. Мы сели в лифт, доехали до последнего этажа и позвонили в дверь. Ничего.
— Эмма, это глупо. Возможно, она с родителями, — сказала Дориан, прислоняясь к стене.
Я снова позвонила и приложила ухо к двери.
— Дориан, я уверена, что слышала сейчас шум.
Дориан тоже приникла к двери и посмотрела на меня.
— Телевизор? — спросила она.
Теперь мы обе обратились вслух. Мимо прошел мужчина и остановился.
— Вам помочь? — спросил он.
— Нет, спасибо, — беззаботно ответила я, пытаясь говорить как нормальный человек.
— Я местный сторож, так что могу помочь.
— Да, вообще — то нам нужно проникнуть туда. У вас есть ключ? — спросила Дориан таким властным тоном, будто владела этим домом.
Ее отвага вызвала на лице мужчины улыбку.
— Да, ключ у меня есть, но я не могу его выдавать, вы же понимаете.
Я снова приложила ухо к двери.
— Цыц! — сказала я торопливо. — Я что — то слышу. Это она. Я слышу ее. До меня доносилось еле слышное «помогите». Дориан тоже стала слушать. Мужчина приблизился к нам, чтобы тоже послушать.
Дориан теряла терпение.
— Там находится молодая женщина, и нам кажется, что ей необходима помощь. Так что ноги в руки — и за ключом, а если мы окажемся не правы, мы извинимся и любезно пожелаем вам спокойной ночи. Однако, если все окажется, как мы предполагаем, вы станете героем.
Мгновение сторож пребывал в раздумьях.
— Буду через минуту, — сказал он и убежал.
К моменту его возвращения у нас не было сомнений в том, что за дверью просят о помощи, поэтому я кричала в деревянную дверь, что все будет хорошо. Он впустил нас и вошел сам. В гостиной никого не было, работал телевизор. В кухне и спальне — тоже никого. Мы с Дориан прошли через холл в ванную. Незнакомец осторожно следовал за нами по пятам.
Я попыталась открыть дверь. Та была заперта.
— Энн! выкрикнула я.
— Эм! — послышался за дверью тихий голос.
— Энн, впусти меня!
— Не могу! — ответила она.
— Почему? — спросила я, глядя на людей за своей спиной.
— Я вывихнула спину! Не могу двигаться.
Я толкнула дверь.
— Стой! — закричала она. — Я голая!
— Боже, — пробормотал сторож. Полагаю, он ожидал спокойную ночь, и голая раненая женщина определенно не входила в его планы.
— Успокойся, милая. С нами сторож. Он откроет дверь, — сказала Дориан, делая жест сторожу.
— Дориан? — простонала Энн.
— Да, это я, хорошая моя. Все будет в порядке.
— Я голая, — напомнила нам Энн.
— Ничего страшного. Я закрою ему… как вас зовут? — Она посмотрела на сторожа.
— Джим.
— Я закрою Джиму глаза, когда он снесет дверь.
Джим нервничал. Я слышала, как Энн бормочет что-что о Боге. Джим исчез, отправившись за инструментами. Мы с Дориан продолжали общение с Энн. Как выяснялось, она не ела целый день, и, видимо, упала в обморок, принимая душ. Сначала она стояла под горячей водой, затем проснулась на полу, уже будучи не в состоянии пошевелиться. Я попыталась успокоить ее, но она и слушать не хотела. И я понимала, что это серьезный несчастный случай, а серьезный несчастный случай, да еще и нагишом вообще кошмар.
Дориан оставалась непоколебимой.
— Ты уверена, что это не стоит того, чтобы рассказать потом своим внукам? — Она улыбалась мне, веря в то, что эти слова успокоят нашу жертву, но мне все-таки было виднее. Когда Энн заплакала, Дориан тоже не сдержала слез.
Джим вернулся и принялся откручивать дверные петли.
— Почему бы вам просто не выбить ее? — спросила я.
