– По-моему, я просто здраво рассуждаю.
– Но он же еще ничего не натворил! Мне казалось, ты мечтал о том, чтобы он перестал ныть о своем здоровье. Твоя мечта сбывается. Теперь он переключится на другую тему.
Генри уставился на меня, его начали одолевать сомнения.
– Значит, тебе не кажется, что заводить роман в его возрасте вульгарно?
– Да нет, наоборот, это великолепно. У тебя ведь и у самого не тан давно был роман.
– И чем это кончилось, ты, надеюсь, помнишь?
– Главное, что ты остался в живых.
– Но останется ли в живых Уильям, вот в чем вопрос. Я все пытаюсь представить себе, как Рози полетит на Рождество в Мичиган. Я вообще-то не сноб, но, по-моему, у Рози нет понятия о хороших манерах. Например, ей ничего не стоит при всех начать ковырять в зубах.
– Слушай, по-моему, ты рано забеспокоился.
Он пожевал губами, видимо, обдумывая разные варианты.
– Да, видимо, отговаривать их бессмысленно. Они все разно сделают так, как захотят.
Я молчала, делая вид, что в данный момент меня ничто на свете не интересует, кроме еды.
– Как вкусно! Пальчики оближешь, – сказала я умиротворенно.
– Там останется кое-что на ужин, – пообещал Генри. Он показал на бумаги, сваленные на столе: – У тебя много работы?
– Да, вот поем и примусь за дела.
– Хорошо, не буду забивать тебе голову чепухой. У тебя и без этого есть о чем подумать. – И он по- стариковски вздохнул.
– Ты все-таки держи меня в курсе, – попросила я.
– В этом можешь не сомневаться.
Мы попрощались, я закрыла за ним дверь и отправилась наверх. Платье на все случаи жизни и колготки отправились обратно в комод, на смену им появились джинсы, свитер, носки и кроссовки. Райское наслаждение.
Очутившись опять внизу, я открыла банку 'диет-пепси' и погрузилась в бумаги. Первым делом разложила на столе все документы по порядку – отдельно досье, отдельно записные книжки, отдельно рабочие отчеты о беседах. Я составила полный список людей, с которыми Морли успел встретиться, и выписала, что сказал каждый из них. Все это я заносила на каталожные карточки, они ложились передо мной аккуратными рядами. Я составляла такие картотеки по каждому делу, с которым работала, и уже не могла без них обойтись. Меня научил этому приему Бен Берд уже в самом начале моей карьеры. Как я теперь понимаю, скорее всего Бен позаимствовал эту технику у Морли Шайна. Я улыбнулась. Свою фирму они называли агентством Берда-Шайна, эти старомодные сыщики с вечными бутылками виски в ящиках стола. В их пору больше всего было 'матримониальных' расследований, попросту говоря, выяснений доказательств супружеской неверности. Супружеская измена воспринималась тогда как оскорбление общественной нравственности, как покушение на устои и тому подобное. Теперь это совершенно обыденная вещь, что-то вроде ни к чему не обязывающей болтовни случайно встретившихся знакомых.
С каталожными карточками можно было разыгрывать уйму вариантов – строить их в хронологическом порядке, составлять схемы связей, отделять известное от неизвестного, классифицировать мотивы и версии. Иногда я просто тасовала колоду и раскладывала что-то вроде пасьянса. Кстати, я давно этим не занималась и зря – занятие не только полезное, но и успокаивающее нервы.
Я пошла в кладовку и принесла демонстрационную доску, на которую было очень удобно прикреплять карточки. Пока я не знала, по какой схеме расположу карточки, мне нужно было иметь всю информацию перед глазами. Карточки с записями по убийству Изабеллы Барни были зеленого цвета, по делу Типпи – оранжевого, всех действующих лиц я выписала на белые карточки. Скоро все они были на доске. На часах было 16.45. Я села на табуретку, оперлась локтями о стол и запустила пальцы в свои волосы. Карточки выглядели... ну, просто как цветовые пятна, разбросанные по доске как попало.
Что я хотела отыскать? Связь. Противоречие. Нечто, выходящее за рамки обычного. Я хотела увидеть уже известное мне в новом свете, схватить за хвост неизвестное. Размышляя, я снимала карточки с доски, переставляла их, складывая то одну, то другую схему. Я не спеша обдумывала убийство Изабеллы Барни, позволяя мыслям следовать самыми хитроумными путями. Должно быть, убийца был на седьмом небе от счастья, когда понял, что преступление раскрыть не удалось. Не исключено, страшная назойливость Дэвида Барни той осенью подсказала убийце, на кого можно свалить вину. Кого заподозрили бы в первую очередь? Конечно, Дэвида Барни. Значит, убийца хорошо знал его привычки, знал, что Барни всегда крутится где-то неподалеку от Изабеллы. Но ведь вокруг нее было много других людей. Те же Вейдманы живут всего в миле от ее дома. Сестра Изабеллы, Симона, она вообще живет в двух шагах. Лаура Барни тоже вызывает подозрение. Безусловно, она знала о ночных пробежках бывшего супруга. На первый взгляд, ей ничего не перепадало от этой смерти. Но это в отношении денег, а ведь есть и другие интересы. Великолепная месть – убить женщину, отнявшую у нее мужа, а заодно разделаться и с бывшим мужем, подставив его под подозрение.
Да, в этом что-то есть, что-то есть. Возможно, именно здесь и кроется та связующая нить, которая объединит разрозненные факты.
Раздался телефонный звонок. Я подпрыгнула от неожиданности. Замерло сердце.
Это была Ида Руфь.
– Кинси, надеюсь, я не помешала, только что звонили из бюро судебно-медицинской экспертизы. Кажется, эксперта зовут Уокер. Он просил перезвонить ему как можно быстрее.
Я прижала трубку к плечу и дотянулась до ручки и блокнота.
– Он оставил номер своего телефона?
