белые. Так. Что еще? Да, вот это важно. Гриб вырастает из капсулы, которая так и остается даже у взрослого гриба. Здесь есть картинка бледной поганки, она как будто растет из яйца с мягкой скорлупой. Дальше продолжать?
– Нет, главное я уже поняла. Возможно, остальные поганки так до сих пор и растут во дворе убийцы. Что вы будете делать дальше?
– Я уже послал кусочек пирожного в токсикологическую лабораторию в Фостер Сити. Думаю, они подтвердят нашу версию. Я уже звонил в отдел по расследованию убийств лейтенанту До-лану, вы тоже можете ему позвонить. Работа предстоит трудная. В делах об отравлениях очень сложно найти доказательства, удовлетворяющие суд. Им нужны прямые улики: кто именно испек пирожное и положил в него ядовитый гриб, кто положил коробку у двери офиса Морли, который удивился, но съел 'подарок'. Как ни крути, тут все улики оказываются косвенными. Насколько я понимаю, пока нет даже подозреваемого.
– Да, пока нет.
– Но начинать с чего-то все равно надо. Как только мы получим дополнительную информацию, я вам сразу перезвоню. Кстати, у меня совершенно пропало желание пробовать домашние пирожные.
– У меня тоже. Спасибо, Берт.
Я повесила трубку похолодевшими руками. За последние месяцы Морли говорил с десятками людей, имевших отношение к делу Изабеллы Барни. Что же заставило убийцу пойти на крайний шаг? Что-то очень серьезное, это ясно. Отравители отличаются от остальных убийц тем, что они хитрее, изворотливее, умнее последних во много раз. В порыве чувств на такой шаг не идут. Злой умысел в таких случаях, если, конечно, убийца найден, не нуждается в особых доказательствах и приговор бывает самым жестоким.
Морли Шайна отравили ловко и молниеносно, тан редко случается даже при обычных способах убийства. Я невольно вообразила убийцу, склонившегося над поваренной книгой и изучающего то, что больше всего любит Морли. Вот он готовит тесто, вот сдабривает его маслом, вот скатывает струдель, не забыв про ядовитую начинку. Угощение готово, и убийца, возможно, даже мило беседует с Морли, пока тот ест пирожное. У пирожного странный привкус, но Морли не привык к изысканной пище. Он слишком оголодал на своей диете и слишком хорошо воспитан, чтобы делать замечания. Затем, спустя много часов, он чувствует себя плохо. Вряд ли он соотносит свое нездоровье с пирожным, съеденным накануне...
Где-то же я видела эти поганки? В моем мозгу мелькнула картинка чьего-то сада... деревья... кружок из поганок...
Не так уж много мест, где я могла это видеть. У Симоны? У дома Дэвида Барни, там, где он жил в момент убийства Изабеллы? Нет, там я не могла этого видеть. Рядом океан, деревьев почти совсем не было. У Вейдманов? Помнится, вместе с Иоландой я выходила во внутренний дворик, где дремал Питер Вейдман, там еще был вид на небольшой садик.
Я опять аккуратно разложила разноцветные карточки. Кого же из свидетелей Морли я еще но видела? Еще раз взяла расписание его встреч за последние месяцы, начиная с октября. В ноябре их не так много – два визита к врачу, один – к парикмахеру. Совсем не то, что нужно. В декабре были отмечены две встречи по делу об убийстве. Да, в какой-то момент Морли попал в точку, этого ему и не простили. Дважды намечалась беседа с Иоландой и Питером Вейдманами. Один раз ее, очевидно, переносили, так как стрелка на странице была подведена к другому дню. Я вспомнила, как Иоланда высказывала недовольство назойливостью Морли. Значит, он был у них неоднократно.
Вот запись первого декабря: 13.15 – встреча с Ф.В. Франческа Войт? Говорил ли он с ней? Мне она сказала, что никогда не встречалась с Морли. Я нашла папку с ее инициалами, но совершенно пустую. Возможно, некто с инициалами Ф.В. проходил свидетелем по какому-то другому делу, но это маловероятно. На этой же странице сверху был записан номер домашнего телефона Войта. Франческа солгала мне? На той же неделе в субботу утром он наметил встречу с Лаурой Барни. Она упомянула об этой договоренности, правда, Морли по какой-то причине на встречу не явился. Дороти говорила, что в субботу он ездил только в свой офис, чтобы забрать почту. Если моя теория верна, то пирожное ему подкинули либо в пятницу после обеда, либо в субботу утром. Это стоит проверить. Кстати, Лаура Барни как медсестра имела представление о ядах. Пожалуй, начать надо с нее, а потом проверить остальных.
И начинать надо сейчас же. Я снова открыла дверцу своей машины. Снова автострада. Направо, налево... В шестом часу я уже была перед главным входом в клинику. Закрывалась она в пять, так что шансы застать кого-либо приравнивались к нулю, ведь впереди был уик-энд. Домашнего адреса Лауры я не знала, а встречу с ней откладывать не хотела. К моему удивлению, именно она показалась в дверях. Я энергично нажала на звуковой сигнал, она посмотрела в мою сторону с недовольным видом.
Я помахала ей рукой и высунулась из окошка.
– Могу я переговорить с вами?
– Я спешу домой.
– Это займет совсем немного времени.
– Не могли бы мы встретиться в другой день? Я так устала на работе. Мечтала пойти домой, выпить бокал вина и принять горячую ванну. Приезжайте ко мне домой примерно через час.
– К сожалению, в это время я должна быть в другом месте.
Она отвернулась, молчаливо изучая тротуар возле моей машины.
– Мне нужно всего пять минут.
– Ладно, давайте. – Она кивнула головой на соседний дом. – Я живу здесь, квартира номер шесть. Припаркуйте машину и поднимайтесь ко мне. Я хотя бы сброшу халат и влезу в тапочки.
– Спасибо за приглашение.
Она пошла к своему дому и исчезла в подъезде. Парковка не заняла у меня много времени. Кажется, я могла поздравить себя с началом паранойи, так как на мгновение мне показалось, что Лаура живет в другом доме и таким нехитрым способом решила улизнуть. Вот она входит в парадную дверь и выходит через черный ход. Я вошла в ту же дверь и оказалась в плохо освещенном, пустом коридоре. На небольшом столике в углу стояла лампа, но ее еще не успели зажечь, рядом с ней лежала аккуратно разложенная почта для жильцов и газеты. Все двери на первом этаже были закрыты, очевидно, три квартиры были здесь на первом этаже и три – на втором. Справа по коридору наверх вела лестница.
Я поднялась по ней. Не самое лучшее место на свете для жилья, но зато чисто. Я не любитель завитушек, а обои на стенах были в викторианском стиле. Но цвета веселенькие.
