между этими тремя точками – Колгейт, Санта Тереза, Хортон Равин. Вторая половина дня выдалась пасмурной, типичный декабрь с температурой около пятидесяти по Фаренгейту. На такую погоду жалуются только избалованные солнцем калифорнийцы. Я припарковала машину у ворот и нажала на звонок. На этот раз открыла сама Франческа. Она была в шерстяном коричневом платье, на спину накинула свитер.
– Кинси? Вот уж не ожидала увидеть вас так скоро. – Она удивленно вскинула брови и внимательно посмотрела на меня: – Что-нибудь случилось? Вы какая-то не такая. Плохие новости?
– Да, но сейчас не об этом. У вас есть время для разговора? Мне нужно кое о чем спросить.
– Конечно. Заходите. Гуда ушла на рынок, а я как раз пью кофе у камина на веранде. Присоединяйтесь ко мне. На улице сейчас так противно.
'Сейчас везде противно, не только на улице', – подумала я. Мы зашли на кухню, выкрашенную в два цвета – черный и белый, с огромными окнами. Единственным цветным пятном здесь были красные тарелки. Франческа взяла чашку для меня, и мы вышли на веранду.
– Хотите со сливками, с сахаром? Есть еще молоко.
– Молоко – именно то, что надо; – сказала я. Мне не хотелось пока говорить про Морли. Франческа поглядывала на меня, пытаясь отгадать цель визита. Видимо, плохие новости накладывают на человека свой отпечаток.
Франческа устроилась в своем кресле: перед моим приходом она читала книгу Фэй Уэлдон, закладка была уже на последних страницах. Я тысячу лет не сидела вот так с книгой целый день. Франческа налила кофе. Я поблагодарила ее, она чему-то усмехнулась и положила к себе на колени подушку. Положила и начала ее теребить.
Судя по всему, она решила не выяснять цель моего визита. Наконец я не выдержала.
– Франческа, я просматривала записные книжки Морли и обнаружила там пометку о том, что вы встречались на прошлой неделе. Почему вы не рассказали мне об этой встрече?
– О, – она покраснела, лихорадочно подыскивая ответ. Потом решила, что второй раз лгать не стоит: – Мне очень не хотелось об этом говорить.
– Сейчас-то расскажете?
– Это действительно очень неприятная для меня тема. В четверг утром я перезванивала Морли и, кажется, уладила это дело.
Она замолчала.
– И что это была за история? – спросила я.
– По этому поводу у нас была ссора с Кеннетом. Дело в том, что совершенно случайно я наткнулась... в общем, узнала нечто неизвестное мне...
– Что же?
– Сейчас скажу. Но вы должны понять обстоятельства, в которых это произошло...
Обычно об 'обстоятельствах' начинают говорить тогда, когда стремятся оправдать чью-нибудь подлость. Иначе нет смысла ссылаться на обстоятельства.
– Так я вас слушаю, Франческа.
– Теперь я понимаю, насколько смерть Изабеллы вымотала меня. Я уже не могу слышать ни об убийстве, ни о чем-либо, с ним связанном. Шесть лет я слышу от Кеннета только об этом, больше ни о чем.
– Ну, это, наверное, преувеличение...
Франческа не обратила никакого внимания на мою реплику.
– Я даже Морли призналась, что ненавидела Из, что была счастлива, когда услышала известие о ее смерти. Словно... огромная ноша свалилась с плеч. Когда я потом вспоминала о тех днях, то поняла, насколько все извратилось в моем сознании. Кстати, то же самое можно сказать и о Кеннете. Мы оба хороши. В сущности у нас брак двух психопатов.
– Вы пришли к такому выводу после беседы с Морли?
– Да, но не только она показала мне, что с этим надо кончать, что если я хочу остаться в здравом рассудке, то должна стать самостоятельной...
– Значит, именно тогда вы решили расстаться с ним, в эти последние несколько недель?
– В общем, да.
– Значит, решение не связано только с вашим заболеванием?
– Конечно, и это сыграло свою роль, – пожала она плечами. – Я как бы проснулась, взглянула на многое по-новому и вдруг поняла, что происходит вокруг. Но, честно говоря, до беседы с Морли я все еще считала, что у нас с Кеннетом счастливый брак. Да-да. Я считала, что все в порядке. Морли открыл, что и в этом отношении я тешила себя иллюзиями.
– Видно, у вас был непростой разговор, – предположила я.
Я ждала, что она начнет рассказывать, но воцарилась долгая пауза.
– Так о чем же вы говорили?
Она посмотрела на меня:
– Что?
– Вы собирались рассказать мне о беседе с Морли, о том, что вы случайно обнаружили. Ведь именно эта
