осколки. Ты герой дня, но тебе надо идти дальше и собирать эти осколки.
— Я знаю свое дело, Смит.
— Да, но у тебя такие печальные глаза, что я не могу не беспокоиться.
— Ты редактор. Тебе платят за то, чтобы ты беспокоился.
Они остановились на пересечении с Пенсильвания-авеню. Впереди величественно возвышался Белый дом. Ноябрь уже почти наступил, и ветер гонял желтые листья по лужайкам.
Глава 45
После восьми дней пребывания на солнце ее кожа покрылась золотистым загаром, а волосы стали приобретать свой естественный оттенок. Может быть, она их не испортила окончательно. Она исходила побережье на многие мили и не ела ничего, кроме вареной рыбы и местных фруктов. Первые несколько дней она много спала, а затем устала от этого.
Первую ночь она провела в Сан-Хуане, где нашла туристического агента, считавшего себя специалистом по Виргинским островам. На острове Сент-Томас она сняла небольшую комнату в гостинице, расположенной в пригороде под названием Шарлотта Амали. Дарби были нужны толпы людей и интенсивное движение на узких улочках по меньшей мере на пару дней. Шарлотта Амали вполне ее устраивала в этом отношении. Гостиница стояла на склоне холма, в четырех кварталах от гавани, а ее маленькая комната располагалась на третьем этаже. На покосившихся окнах не было ни жалюзи, ни занавесок. Солнце разбудило ее в то первое утро, позвав к окну, из которого открывалось все великолепие гавани. Вид был захватывающий. С десяток туристических кораблей, больших и малых, покоилось на искрящейся поверхности моря. Их небрежный строй тянулся чуть ли не до самого горизонта. На переднем плане, у пирса, гавань была усеяна множеством парусных лодок, которые, казалось, сдерживали собой наступление огромных туристических лайнеров. Водная поверхность под парусниками была прозрачной, нежно-голубой и гладкой, как стекло. Огибая остров Гасселя, она постепенно темнела, становясь синей, а затем у горизонта — фиолетовой. Ровная ниточка перистых облаков проходила по линии слияния неба с морем.
Часы ее лежали в сумке, и у нее не было намерения их надевать по крайней мере еще полгода. Но по привычке взгляд время от времени тянулся к запястью. Окно открылось с усилием, и вместе с раскаленным воздухом в комнату хлынул разноголосый шум торгового квартала.
В то первое утро на острове она целый час стояла перед маленьким окном и наблюдала пробуждение гавани. Оно происходило без спешки. Возвращаясь к жизни, медленно приходили в движение большие корабли, на палубах парусников зазвучали мягкие голоса. Первый появившийся человек сразу же бросился в воду, совершая свой утренний заплыв.
Она могла бы ко всему этому привыкнуть. Ее комната была маленькой, но чистой. Кондиционера в ней не было, но вентилятор работал отлично и создавал достаточно прохлады. Вода подавалась почти все время. Она решила пробыть здесь пару дней, а возможно, неделю.
Здание гостиницы находилось в окружении других строений, тесно прижимавшихся друг к другу вдоль улиц, спускавшихся к гавани. Она чувствовала себя в безопасности среди большого скопления людей на улицах. Она могла пойти и найти все, что ей было нужно. Сент-Томас был известен своей оживленной торговлей, и она лелеяла мысль о покупке одежды, которой можно было бы долго пользоваться.
Здесь были и более комфортабельные отели, но пока ей больше подойдет эта гостиница. Покидая Сан-Хуан, она дала себе зарок больше не оглядываться назад. Она прочла в газете в Майами статью и видела переполох по телевизору в аэропорту, поэтому знала, что Маттис скрылся. Если они и сейчас охотятся за ней, то только из чувства мести. И если найдут ее после столь хитроумного запутывания следов, которое она предприняла напоследок, то они неземные существа и ей никогда от них не оторваться.
Она верила, что здесь их нет. Тем не менее в течение двух первых дней она не отваживалась уходить далеко от своей маленькой гостиницы. Да и нужды в этом не было, поскольку торговый центр находился рядом. Занимая всего четыре квартала в длину и два в ширину, он представлял собой огромное скопление мелких магазинов и лавочек, в которых продавалось все, что угодно. Аллеи и тротуары в нем были переполнены американскими туристами, сошедшими с больших кораблей. В своей соломенной шляпе и живописных шортах она была обычной туристкой.
Дарби купила первый за полтора года роман и прочла его за два дня, лежа на маленькой кровати под мягким дуновением ветра от вентилятора под потолком. Она сказала себе, что не будет читать ничего, связанного с законодательством, пока ей не исполнится пятьдесят. По меньшей мере один раз в час она подходила к открытому окну и рассматривала гавань. Однажды она насчитала двадцать океанских лайнеров, ожидавших швартовки.
Комната сослужила свою службу. Она проводила свое время с Томасом и плакала, считая, что делает это в последний раз. Дарби хотела оставить свою вину и боль в этом маленьком уголке Шарлотты Амали и выйти отсюда с доброй памятью и чистой совестью. Это оказалось не столь трудно, как она думала, и на третий день слезы иссякли. Она швырнула книжку всего один раз.
На четвертый день, утром, она собрала свою сумку и через двадцать минут добралась на пароме до Круз-Бэй на острове Сент-Джон. Взяв такси, она отправилась по Северному приморскому шоссе. Стекла в машине были опущены. Ветер дул ей в лицо. Музыка, лившаяся из приемника, представляла собой ритмическое сочетание блюза и регги. Шофер выстукивал ритмы на баранке и всю дорогу напевал. Она притопывала в такт ногами и, закрыв глаза, с удовольствием вдыхала пьянящую свежесть утреннего бриза.
Шофер свернул с шоссе в Махо-Бэй и медленно повел машину к морю. Она избрала этот остров среди сотни других по причине его неосвоенности. На берегах бухты стояло лишь несколько коттеджей. Шофер остановил машину на тенистой дорожке, и она расплатилась. Домик располагался у подножия горы, спускавшейся к морю. Он был выстроен в чисто карибском стиле — белый деревянный остов под красной черепичной крышей — и весь обращен к морю. От дороги она по тропинке прошла к дому и поднялась по ступенькам. Дом был одноэтажный, с двумя спальнями и двориком, выходящим к морю. Плата за его аренду составляла две тысячи в неделю, и она сняла его на месяц.
Поставив сумки на пол в маленькой прихожей, она вышла в свой дворик. Берег начинался в десяти шагах от нее. Волны тихо накатывали на него. В бухте, окруженной с трех сторон горами, неподвижно стояли две яхты. Резиновый плот, облепленный детьми, с плеском и брызгами двигался между яхтами.
Ближайшее жилье находилось дальше по берегу. Его крыша едва виднелась за деревьями. Несколько тел нежилось под лучами солнца на песке пляжа. Она быстро надела бикини и пошла к воде.
Было уже почти темно, когда у тропинки остановилось такси, он вышел, расплатился с таксистом и посмотрел на огни уходившей машины. С одной сумкой в руках он медленно двинулся по тропинке к дому, который не был заперт. Горел свет. Он нашел ее во дворе с ледяным напитком в руках. Кожа у нее была бронзовой, как у местной жительницы. Она ждала его, и это было важнее всего на свете. Он не хотел показаться в этом доме гостем. Ее лицо мгновенно осветилось улыбкой, свой напиток она поставила на стол. Их поцелуй под темным небом был долгим.
— Ты опоздал, — сказала она, находясь в его объятиях.
— Это место совсем нелегко найти, — ответил Грэй. Он гладил ее спину, которая была голой до самого пояса. Длинная юбка почти полностью скрывала ее ноги. Он увидит их позднее.
— Разве здесь не великолепно? — сказала она, глядя на бухту.
— Здесь великолепно, — ответил он.
Он стоял у нее за спиной, и они наблюдали, как яхта медленно уходит в море. Он взял ее за плечи:
— Ты прекрасно выглядишь.
— Пойдем прогуляемся.
Он быстро переоделся в шорты и нашел ее ожидающей у кромки воды. Взявшись за руки, они медленно пошли вдоль берега.
