шевелюрой, в бейсбольной кепке и черно-желтом пиджаке от Сэйнтса. Она смотрела на него невидящим взглядом.
— Это ваша машина, мэм? Кто-то сказал, что она ваша.
Она отрицательно качнула головой. Руперт держал ее за локти и тянул вверх. Он говорил с ней, спрашивая, все ли в порядке, и все время тянул ее вверх, причиняя неимоверную боль. Голова у нее трещала и раскалывалась, а сама она находилась в шоке, но какое было дело до всего этого полицейскому? Он поставил ее на ноги. Колени у нее подкашивались, а ноги не слушались. Он продолжал спрашивать ее о самочувствии. Негр смотрел на него как на сумасшедшего. Теперь ноги слушались. Она и Руперт шли через толпу, обходя сначала одну пожарную машину, а затем другую, приближаясь к полицейскому автомобилю без опознавательных знаков. Она опустила голову и не смотрела на стоянку. Руперт непрерывно говорил. Что-то насчет машины «скорой помощи». Он открыл переднюю дверцу и быстро усадил ее на сиденье пассажира. В дверь просунулся другой полицейский и начал задавать вопросы. На нем были джинсы и ковбойские сапоги с острыми носами. Дарби наклонилась вперед и обхватила голову руками.
— Я думаю, мне нужна помощь, — сказала она.
— Конечно, леди. Помощь находится в пути. А сейчас ответьте на пару вопросов. Как вас зовут?
— Дарби Шоу. Мне кажется, у меня шок. У меня кружится голова. Думаю, что меня сейчас начнет тошнить.
— Машина «скорой помощи» в пути. Это ваша машина там?
— Нет.
Перед машиной Руперта с шумом затормозил другой полицейский автомобиль, но уже с опознавательными знаками и мигалками. В один момент Руперта не стало. Полицейский-ковбой вдруг захлопнул дверцу, и она осталась в машине одна. Она наклонилась вперед, и ее вырвало. Из глаз потекли слезы. Ей было холодно. Она положила голову на сиденье водителя и подобрала ноги. Наступила тишина, затем темнота.
Кто-то стучал в стекло над ней. Она открыла глаза и увидела человека в форме и фуражке с кокардой. Дверца была заперта.
— Откройте дверцу, леди! — заорал он.
Она села и открыла защелку.
— Вы пьяны, леди?
В голове ухало.
— Нет, — сказала она в отчаянии.
Он распахнул дверцу пошире.
— Это ваш автомобиль?
Она потерла глаза. Ей надо было подумать.
— Леди, это ваша машина?
— Нет. — Она смотрела на него не мигая. — Нет, это Руперта.
— О’кей. Какого, к черту, Руперта?
На улице оставалась одна пожарная машина, и большая часть толпы уже разошлась. Этот человек, очевидно, был полицейским.
— Сержанта Руперта, одного из ваших парней, — сказала она.
Это привело его в бешенство.
— Убирайтесь из машины, леди.
Она с радостью выбралась из машины и встала на тротуаре. В стороне одинокий пожарный поливал из шланга обгоревший остов «порше».
Появился еще один полицейский в форме, и они вдвоем подошли к ней.
Первый спросил:
— Как вас зовут?
— Дарби Шоу.
— Как вы оказались в машине?
Она посмотрела на автомобиль.
— Я не знаю. Мне стало плохо, и Руперт посадил меня в машину. Где Руперт?
Полицейские переглянулись.
— Кто такой Руперт, черт возьми? — спросил первый полицейский.
Теперь разозлилась она, и гнев просветлил ее рассудок.
— Руперт сказал, что он полицейский.
Второй полицейский спросил:
— Каким образом вы пострадали?
Пристально посмотрев на него, Дарби показала на стоянку через улицу:
— Я должна была находиться там, в той машине. Но этого не случилось, поэтому я стою здесь и слушаю ваши дурацкие вопросы. Где Руперт?
Они посмотрели друг на друга, ничего не понимая. Сказав «оставайтесь здесь», первый полицейский пошел через улицу к другому автомобилю, возле которого человек в гражданском костюме беседовал с небольшой группой. Пошептавшись, они вернулись к тому месту, где ждала Дарби. Человек в костюме сказал:
— Я лейтенант Олсон из новоорлеанского полицейского управления. Вы знали человека в машине? — Он показал на стоянку.
Колени у нее стали слабеть, и она закусила губу.
— Да.
— Как его имя?
— Томас Каллаган.
Олсон посмотрел на первого полицейского.
— Это совпадает с данными компьютера. Теперь — кто такой Руперт?
Дарби закричала:
— Он сказал, что он полицейский.
Олсон посмотрел с сочувствием:
— Мне жаль, но полицейского с таким именем нет.
Рыдания сотрясали ее. Он подвел ее к капоту машины Руперта и держал за плечи, пока рыдания не утихли и она не взяла себя в руки.
— Проверьте номерные знаки, — сказал Олсон второму полицейскому, который быстро записал номер машины Руперта и передал его по связи.
Олсон мягко поддерживал ее за плечи и смотрел в глаза.
— Вы были с Каллаганом?
Она кивнула, все еще плача, но уже гораздо тише.
Олсон посмотрел на первого полицейского.
— Как вы оказались в этой машине? — Олсон спрашивал медленно и мягко.
Она вытерла пальцем глаза и уставилась на него.
— Этот Руперт, который назвался полицейским, подошел и провел меня оттуда сюда. Он посадил меня в машину, а второй полицейский, в ковбойских сапогах, начал задавать вопросы. Подъехала другая полицейская машина, и они исчезли. Потом, мне кажется, я потеряла сознание. Я не знаю. Мне нужен врач.
— Возьмите мою машину, — сказал Олсон первому полицейскому.
Вернулся с озадаченным видом второй полицейский:
— В компьютере нет такого номерного знака. Должно быть, фальшивый.
Олсон взял ее за руку и подвел к своей машине, быстро сказав подчиненным:
— Я отвезу ее в «Чэрити». Закругляйтесь здесь и тоже подъезжайте туда. Машину задержите. Мы проверим ее позднее.
Она сидела в машине Олсона, слушала треск радиостанции и смотрела на стоянку. Сгорело четыре автомобиля. «Порше» лежал перевернутый в центре. От него не осталось ничего, кроме искореженной рамы. Кучка пожарных и несколько спасателей все еще возились вокруг. Полицейский натягивал вокруг
