Грузил мы не брали, потому что нырять тут приходилось неглубоко.
Напялив на ноги неуклюжие ласты, я стал прилаживать маску. Ну вот, кажется, все готово.
— Не забывайте прислушиваться к указателю минимального давления! — погрозил мне пальцем Кратов. — А то знаю я вас: попадаете в воду и забываете о времени.
— Что вы, профессор! — солидно ответил я.
Устройство указателя мне тоже было знакомо. Так называют маленький манометр, укрепленный над левым плечом водолаза. Посмотрев на него, можно всегда узнать, много ли воздуха осталось в баллонах. А когда запас воздуха станет иссякать, указатель напомнит об этом громким щелчком под самым ухом.
Когда все приготовились, профессор напомнил, как мы должны вести поиски. Собственно, все уже было подробно оговорено еще вчера вечером, но таков уж оказался характер у нашего начальника: обо всем напоминать по сто раз.
А задача-то была простая: плыть недалеко друг от друга по определенному азимуту над самым дном и смотреть, не попадутся ли обломки кирпичей, обтесанные камни или осколки каких-нибудь древних глиняных сосудов. Я, правда, надеялся найти на дне сразу целый город…
Наконец все инструкции закончились, и мы один за другим полезли по трапу в воду. Я нырнул следом за Светланой и сразу пошел на глубину.
Хотя я нырял и раньше, волнующее чувство внезапного освобождения от земной тяжести сразу охватило меня. Я парил, как птица. Я мог кувыркаться, повиснуть вниз головой — сила земного тяготения больше не сковывала меня. К этому ощущению невозможно привыкнуть. Оно радует при каждом погружении.
Я рассчитывал сразу же открыть какой-нибудь затопленный древний храм или, на худой конец, развалины дворца. Но не нашел ничего, даже обломка кирпича, хотя так старательно разгребал ил на дне, что все исчезло вокруг в облаке поднявшейся мути.
Было стыдно возвращаться с пустыми руками. Но, увидев, что и другие не удачливее меня, я успокоился.
В этот день мы ныряли еще по три раза, но так же безрезультатно. Ничего не удалось найти и в последующие дни. Мне хотелось расспросить толком, что же именно мы ищем, но я как-то по-глупому стеснялся. Не хотелось лишний раз напоминать, что все вокруг студенты, хорошо знакомы с историей, а я круглый неуч. Я надеялся как-нибудь поднабраться знаний из разговоров, а потом почитать и книги, когда попаду в Керчь.
Мои расчеты оправдались. По вечерам у костра все разговоры, конечно, вертелись вокруг наших бесплодных поисков, и, слушая их, я сразу поумнел, точно побывал на лекции.
Две с лишним тысячи лет назад, еще до нашей эры, здесь, в Крыму, жили кочевники — скифы и другие племена. Потом сюда разузнали дорогу греческие моряки. Сначала они приплывали торговать, а потом устроили здесь несколько своих колоний. Так на берегах Черного моря, которое греки прозвали Понтом Евксинским — «Гостеприимным морем», появились Ольвия возле нынешнего Николаева, Херсонес, развалины которого сохранились неподалеку от Севастополя, и другие города.
Особенно много греческих городов возникло по обоим берегам Керченского пролива. Он тогда назывался по-гречески Боспором Киммерийским. Под угрозой набегов скифов эти городки объединились в Боспорское царство. Столицей его был город Пантикапей, на месте которого теперь стоит Керчь. Отсюда в Грецию вывозили хлеб, рыбу, пушнину, скованных цепями рабов.
Боспорское царство существовало почти тысячу лет, пока, наконец, не рухнуло под натиском кочевых племен. Древние города были разрушены. Теперь их раскапывают археологи, восстанавливая по находкам жизнь и быт наших далеких предков.
За тысячелетия уровень моря повысился, и развалины некоторых древних городов очутились на морском дне. Вот их-то и разыскивала экспедиция профессора Кратова. Они, оказывается, работают тут уже не первый год. Им удалось найти остатки греческого города Гермонассы, стоявшего как раз на месте станицы Таманской, и Карокондамы — у основания Тузлинской косы. Возможно, существовали какие-то поселения и на самой косе. Вот это-то нам и предстояло проверить.
Через несколько дней, когда я уже немножко разобрался в истории, смелости у меня прибавилось, и я решился спросить у Кратова:
— Василий Павлович, а разве может что-нибудь уцелеть в морской воде? Ведь тысячи лет прошло. Может, все давно растворилось?
— Что вы, голубчик! — ответил он. — Камень, глиняная посуда, даже металлические изделия превосходно сохраняются.
— О, мы в прошлом году такие чудные амфоры здесь нашли.
— А ритон какой из слоновой кости! — вспоминали ребята.
— Я бы даже сказал, что на дне моря древности порой сохраняются даже лучше, чем на суше, — продолжал профессор. — Люди копаются в земле, строят дома, вспахивают поля. Следы минувших веков при этом, конечно, стираются. А в море развалины никто не тревожит. Их быстро заносит песком и илом, и так они сохраняются тысячелетия. Па суше при раскопках в Тамани нам попадались только разрозненные черепки да обломки камня, а на дне мы нашли отлично сохранившееся на большом протяжении основание крепостной стены древней Гермонассы. Поэтому я и решил организовать эту подводную экспедицию…
— Вот если бы греческий корабль найти! — задумчиво сказал Павлик, помешивая в костре суковатой палкой.
Целый рой искр взвился в ночное небо.
— Кстати, о корабле… — начал профессор и замолчал. (Мы выжидательно поглядели на него.) — Вчера рыбаки рассказали мне, что в одном месте им попадаются в сети настоящие греческие амфоры. Это где-то возле банки Магдалины, как они утверждают.
— А что за банка Магдалины? — спросил Павлик.
— Отмель у Таманского полуострова, недалеко от берега. Мне сказали, что на днях туда должны отправиться разведчики рыбы. Хочу связаться с ними и попросить их пошарить там на дне. Они, наверное, не откажут…
Амфоры на морском дне… А вдруг там затонувший древнегреческий корабль?
— Василий Павлович… — просительно сказала Светлана.
Мы все стали наперебой доказывать профессору, что Бремя терять нельзя, что разведчики наверняка не откажут. Впрочем, профессор и сам, видимо, считал, что слухи об амфорах надо проверить.
— Ладно, — сказал он, — завтра наведаюсь в Керчь. А сейчас всем спать.
«АЛМАЗ» ВЕДЕТ ПОИСК
Сначала Кратов предполагал отправиться в Керчь один. Но выяснилось, что запас продуктов у нас на исходе. Значит, надо брать еще двух-трех человек. А что делать остальным? Ведь катер уйдет в Керчь. А без него нельзя продолжать поиски. Мы быстро свернули лагерь и двинулись в Керчь все вместе, включая Шарика, который всю дорогу сидел на самом носу катера, словно заправский впередсмотрящий.
Нам удивительно везло. Василий Павлович с Аристовым отправились в управление рыбной разведки. Там им сказали, что разведчики тоже находили несколько амфор у банки Марии Магдалины и передали в местный музей.
Один из кораблей действительно отправлялся завтра на поиски рыбы к берегам Кавказа. Он будет проходить мимо банки Магдалины и может там немного задержаться и забросить для нас трал.
Эти вести, принесенные Кратовым, мы встретили радостным гвалтом. Но он поднял руку, требуя тишины, и сказал:
— Подождите радоваться. Я возьму с собой не всех. Это разведочная поездка, она может и не принести никаких результатов. Нельзя, чтобы она срывала нам основную работу. Поэтому со мной отправятся только двое… — Тут он остановился окидывая наши лица задумчивым взглядом. — Ну, скажем, Борзунов и… Козырев. А остальные должны к нашему возвращению закончить все хозяйственные
