— Совет просит всех наших лучших математиков и программистов за время перелета ознакомиться с новой моделью доктора Хоа, — продолжала Шимена. — Так что вам двоим придется, боюсь, оторваться от вашего симулятора, или во что вы там играли.
Маркелю тут же захотелось заявить, что он не играл ни в какие симуляторы, и вообще он уже вышел из этого возраста, но он сообразил, что это как раз прозвучит очень по-детски.
— Тебе, Джонни, поручено заняться математической стороной, — сказала Шимена, — а ты, Маркель, включен в группу, которая будет анализировать код.
— Я? — Голос юноши пустил унизительного «петуха», чего с ним не случалось уже года три… иначе, как в обществе Шимены.
— Само собой, — отозвалась девушка, вскинув черные ресницы так недоуменно, словно иного и предположить было невозможно. — Без тебя, Маркель Илларт, нам не обойтись. Все же знают, что ты самый ловкий программист на борту.
Краешком сознания Маркель отметил, что Шимена сказала «нам», точно отождествляла себя с Советом, но по большей части он отплыл в гиперпространство. Она знала, кто он — не просто по имени, но по призванию — и уважала!
— Хотя и самый молодой, — добавила Шимена, и Маркель с неслышным грохотом вывалился в трехмерный космос.
На то, чтобы достичь Рушимы и выйти на ее орбиту, кораблю потребовались полных три смены. Все это время Маркель оставался заворожен рациональным изяществом подходов доктора Нгуена Хон Хоа к моделированию атмосферных процессов через разности электрических потенциалов. Выданная ему статья, озаглавленная скромно «О некоторых аспектах теории хаотических систем», очерчивала контуры глобальной модели планетарных атмосфер, куда более общей и в то же время изящной, чем та, которую подсунул юноше Джонни Грин. И все же…
Маркель нахмурился. Прорубившись сквозь слои программного кода к подлежащей математической структуре, он обнаружил, что от ранней модели она в сущности ничем не отличается. Да, Хоа заменил легкомысленную фразу о бабочке и буране на ряд предсказаний различной достоверности, но ясно было, что создатель модели все равно не считал точным никакой прогноз, не прошедший порочным кругом добавления переменных и пересчета системы нелинейных уравнений. Проблемы непредсказуемо значительных случайных изменений, подавлявшей, по словам Джонни, все попытки моделирования сложных хаотических систем, он так и не решил.
Маркель как раз добрался до этого места, когда Илларт объявил, что наступила их ночная смена. Учитывая обстоятельства, юноше оставалось только одно — дождаться, покуда отец захрапит, а потом затащить переносной терминал в спальную трубу, и опробовать новую модель самому. Как не был Джонни Грин уверен, что встроенные в систему программные фильтры не дадут центральному компьютеру «рухнуть», Маркель решил, что запускать новую модель напрямую все же будет неосмотрительно. Кроме того, чтобы загрузить нужный объем данных о погоде, уйдет добрых полсмены. Вместо этого он написал коротенькую и несложную программку, чтобы подсчитать потребности обоих моделей доктора Хоа в системных ресурсах при неограниченном притоке данных.
Результаты оказались почти одинаковы. Новая версия могла обработать чуть больше нелинейных уравнений, прежде чем подвиснуть, но до стадии прогнозов по-прежнему не доходила. Маркель выключил терминал и лег, заложив руки за голову. Если работа доктора Хоа все так же далека от завершения — почему он решил бежать с Хань Кияня?
На следующую смену «Прибежище» выходило на орбиту Рушимы, и Илларт был слишком занят подготовкой переговоров, чтобы отвечать на вопросы сына. В конечном итоге Маркель приземлился, как это бывало обычно, на краю заваленного всякой всячиной рабочего стола Джонни Грина в ОВиНе, то есть вычислительно-навигационном отделе.
— На самом деле Хоа практически не дорабатывал предсказательную модель с того времени, как опубликовал первую статью, — ответил Джонни, когда юноша пересказал ему свои выводы. — По профессии он метеоролог, а не математик, а модель, по его словам, требует математических озарений — которых у него не бывает.
— Тогда зачем ему на самом деле понадобилось улетать с Хань Кияня? Первая статья появилась больше года тому обратно. Не поздновато ли волноваться, что кто-то неправильно воспользуется ее материалами? Кроме того, — добавил Маркель с издевкой, которой следовало ожидать от человека, большую часть ночной смены угробившего на то, чтобы сравнить хорошо загримированную «новую» модель с практически идентичной ей старой, — ей и правильно-то воспользоваться нельзя.
— О, не стоит недооценивать работы Хоа, — заметил Джонни. — Это лучшая система предсказания погоды, которую удалось создать, и хотя она не дает точных или долговременных результатов, все равно она окажется лучше той, которой пользуются сейчас рушимцы.
— И все равно я не понимаю, почему его пришлось вывозить в мешке с кавой!
Вздохнув, Джонни ткнул пальцем в панель терминала, останавливая уже запущенную программу.
— Ты же не успокоишься, пока не добьешься ответа, да? Спиногрыз, — буркнул он с теплотой в голосе. — Что тебе сейчас на самом деле нужно — это прогуляться по Саду. Размять мышцы. Опять, небось, всю ночь пялился в экран? Совсем мозги спалишь.
— Я не… — начал было Маркель, но Джонни прервал его знакомым жестом.
Когда бывший горняк только прибыл на борт «Прибежища», он часами играл в «шахтеров и марсиан» с одиноким мальчишкой, чей отец был вечно поглощен делами Совета и скорбью по матери, которой Маркель почти не помнил. Этот знак языка жестов означал, как помнилось юноше, «Тише — за нами следят». А согнутый большой палец — «Молча следуй за мной».
«Сад» представлял собою, строго говоря, всего лишь открытую для посещения часть бортовой гидропонной фермы: сеть узких тропинок на губчато-влажном покрытии, мимо цветов, плодов, побегов, тщательно маскирующих уродливые кюветы. Маркель никогда не видел смысла сюда заглядывать, но Странники из первого поколения, искренне хотевшие — мечтавшие! изумленно понимал юноша — стать грязеробами, еще помнившие, каково живется на нижстороне, при неестественной, неприспособленной под человеческие биоритмы смене темноты и света, настаивали, что этот участок теплиц напоминает им о прежней жизни.
Впрочем, сегодня Сад пустовал, если не считать Маркеля и Джонни. Остальные, наверное, были слишком заняты подготовкой переговоров с рушимцами, или ожиданием результатов, чтобы отвлекаться и нюхать цветочки.
— Тебе об этом знать не полагается, — резко заявил Джонни, едва убедившись, что в Саду они одни. — Я расскажу тебе только потому, что, стоит тебе вцепиться в проблему, и тебя не оторвешь. Поэтому если я не дам тебе ответа сейчас, ты можешь причинить куда больше бед, и, вероятно, раскопаешь больше. Но мне очень неловко будет объяснять Совету, почему я не смог втереть очки излишне любопытному юнцу шестнадцати лет от роду, поэтому держи рот на замке, а, Слоненок?
Кличку Джонни взял из старой сказки, которой как-то поделился с Маркелем — о маленьком слоненке, который вечно влипал в неприятности и в конце концов остался с хоботом вместо носа, а все потому, что был слишком любопытный.
— Вообще-то ты мне еще ничего не рассказал, — уточнил Маркель, — кроме того, что тебе есть что сказать. Понятное дело, теперь мне жутко интересно.
Он ухмыльнулся старшему товарищу.
— Ладно. Я тебе сказал, что Хоа не притрагивался к атмосферной модели больше года, и это чистая правда. Статья, которую нам подсунули — это лишь переработанные и чуть подлакированные старые результаты. Старик составил ее, чтобы убедить начальство своей лаборатории на Хань Кияне, что последние его опыты не увенчались успехом, и он собирается вернуться к прогнозированию. На самом деле опыты были успешны. Чудовищно успешны, — серьезно добавил Грин. — Хоа не хотел, чтобы их результаты попали в руки любой из трех хань-киянских партий, опасаясь, что та использует его работу, чтобы уничтожить соперников, и при этом погубит планету. А в лаборатории работало слишком много народу, чтобы сохранять тайну вечно; хотя Хоа единственный, кто знал обо всех элементах проекта и мог бы свести их вместе, он боялся, что какой-нибудь ассистент или аспирант проболтается, и делом заинтересуется начальство. Он уже перенес все свои записи на единственный кубик, все рабочие файлы — стер, и готов
