да, кстати, и «Блэкфордз» тоже, покупает Александра. Через пару недель мы с ней должны будем подписать все бумаги. А ее друзья покупают дом на Кэдоган-сквер. Все будет окончательно оформлено в декабре.
Гарт испытующе посмотрел на нее.
— И магазин, и дом. Ты отказываешься от всего сразу. Ты уверена, что все делаешь правильно?
— Да. Я много думала об этом. Мне не нужны две жизни, дорогой, мне вполне хватает одной, да еще такой бурной.
Он усмехнулся, и они снова поцеловались. Тут как раз по лестнице сбежали Пенни и Клифф.
— Ой! Извините, — сказал Клифф и смущенно попятился.
— За что ты извиняешься? Ты нас нисколько не побеспокоил, нам хорошо вместе. — Гарт улыбнулся детям. Щеки у них зарделись румянцем, в глазах появилось то странное сочетание удовольствия и замешательства, которое дети испытывают, видя, как родители заключают друг друга в объятия. Он обвел взглядом притихшую гостиную, мысленно представил остальные комнаты в доме и понял, что это и в самом деле пристанище от жизненных невзгод. Подумав об этом, он повернулся к жене, которая только что сделала в жизни выбор, и еще крепче прижал ее к себе, пока она не склонила голову ему на грудь.
— Мой дом — моя крепость, — пробормотал он.
Сабрина улыбнулась.
— Твоя и твоей семьи.
Глава 16
На дворе стоял сентябрь. После поездки Макса в Марсель прошло уже две недели. Однажды, войдя в гостиную, Стефани заметила, что со стен исчезли три полотна, в том числе и картина Леона Дюма, с изображением Малых Альп. Макс разговаривал по телефону в кабинете, когда она вошла и остановилась на пороге в ожидании.
— Макс, куда девались картины?
Он удивленно взглянул на нее: все, что он делает, по-видимому, должно быть очевидно для каждого.
— Я отослал их.
— Зачем?
Последовала секундная пауза.
— Чтобы их почистили.
— Ну, скажем, приняли на хранение. — Он отодвинул кресло от письменного стола. — Садись, Сабрина, мне нужно с тобой поговорить.
— Ой, только не здесь. — Она инстинктивно насторожилась, уловив в его голосе что-то непривычное. — Может, прогуляемся? Мы никогда с тобой не гуляем. Сегодня такое изумительное утро, и мне не хочется сидеть дома.
Он пожал плечами.
— Как скажешь.
Он обнял ее за талию, и они вышли из дому. Миновав террасу, Стефани и Макс направились по выложенной плитами дорожке к въездным воротам. Солнце начинало припекать. Они шли по дорожке, вдыхая воздух, напоенный теплом и ароматами лаванды, тимьяна, поздних осенних роз.
— В последнее время мне часто приходилось оставлять тебя одну. Извини.
— У тебя ведь много дел. — Стефани была даже благодарна ему за то, что каждый вечер он допоздна засиживается в кабинете. Для нее это был предлог избегать его ласк. Сейчас, глядя на него, она увидела, что у него прибавилось морщин, и они так заметны в ярких лучах солнца. Она ощутила вдруг прилив симпатии к нему.
— Тебя что-то беспокоит. Ты об этом хотел со мной поговорить?
— Да, но не на ходу. Так я не могу с тобой разговаривать.
— Да нет, Макс, можешь! Просто ты предпочитаешь делать все так, как заранее наметил, сидя в кабинете. Тебе нужно, чтобы всегда все шло по-твоему. — Она сделала паузу, но он молчал. — Куда ты отправил картины?
Вместо ответа он взял ее руку, в очередной раз поразившись такой проницательности. Он почему-то уверовал в то, что женщина, потерявшая память, будет с трудом улавливать подтекст сказанного и разбираться в мотивах поведения человека, привыкшего к недомолвкам. Сейчас Макс ловил себя на мысли, что подсознательно боится ее, ее интуиции.
— Извини, — ответил он. — В последнее время я строил планы, касающиеся и тебя тоже, но мне не хотелось выкладывать их сразу. Мне казалось, резкие перемены могут тебе не понравиться.
— Так иногда бывает. А о каких переменах идет речь?
— Это связано с моей работой. И с нашим домом.
Дойдя до конца дорожки, они свернули и направились вдоль обрыва. В двух шагах от них утес отвесно уходил вниз. Его склон был усеян низкорослым кустарником, пнями и серыми, словно помятыми валунами, едва выступавшими из земли. Через несколько минут они подошли к ограде из серого камня. За ней виднелась старинная каменная церковь, прямоугольной формы, со шпилем и без окон, с маленькой колокольней. Макс толкнул деревянную калитку, она отворилась, и они оказались в крошечном дворике, посреди которого росло огромное раскидистое дерево. Вдоль каменной стены тянулись могилы с надгробными плитами, отшлифованными за многие столетия природой. Они присели на скамеечку под деревом, Макс обнял Стефани за плечи и поцеловал в затылок. Они молчали. Но сидеть на одном месте было для него непривычно, поэтому, слегка отстранившись, он посмотрел на нее.
— Ты ведь здесь раньше бывала.
— Да, об этом месте мне рассказал Робер. Здесь хорошо думается, приговаривал он. Макс, расскажи, что это за место.
— Я и не знал, что Робер имел в виду именно его. А церковь заперта?
— Да.
В тени дерева царили прохлада и покой, ни единый звук не нарушал тишину.
— Здесь есть где спрятаться, — пробормотал он. — Если, конечно, не считать того, что выбраться отсюда невозможно.
— А нам что, нужно прятаться? — В воцарившейся тишине было слышно, как у Стефани вырвался нетерпеливый вздох. — Так куда ты отправил картины?
— На склад в Марсель.
— Зачем?
Озираясь, он вдруг увидел мужчину в кожаной куртке, черных рабочих штанах и черной шляпе с опущенными полями. Тот как раз входил во двор. Встретившись взглядом с Максом, он кивнул, не спеша подошел к каменной стене и стал смотреть поверх нее вдаль, на крыши Кавайона.
— Давай вернемся. — Взяв Стефани за руку, Макс вывел ее через деревянную калитку на тропинку, и они двинулись к дому. По дороге он то и дело оборачивался. Они проходили мимо каменных стен с высокими воротами из кованого железа. За воротами были видны сложенные из камня дома посреди обширных садов с фонтанами, статуями и исполинскими деревьями. Залитые солнцем камни на фоне голубого неба, казалось, сами излучали свет; лепестки роз бросали на них золотые и розовые блики, а листья платанов — темно-зеленые, почти черные. Гармония чистых и мягких красок окружающей природы растрогала Макса до слез. Обернувшись, он увидел, что на тропинке сзади никого нет, но он так и не смог расслабиться. Ускорив шаг, они достигли своего дома.
— Я сейчас отправляю кое-что из вещей на склад, чтобы потом их переслали на новое место.
— Ты что, собрался уезжать? Но почему? Мы что, уезжаем из Кавайона?
— Сабрина, мы ведь уже говорили об этом. О тех местах, где ты еще не бывала, где еще красивее, чем здесь. Пора нам посмотреть другие страны и города… С какой стати ограничивать себя только этим
