– Как вы вывернулись. Но то, что вы говорите, просто нелепо.
– Значит, выражаясь на вашем старомодном жаргоне, я увиливаю от исполнения своего долга. Я знаю о ваших недавних публикациях в уважаемых медицинских журналах относительно медицинской этики. Они достойны похвалы.
Я даже прочел ваши резюме в обзорном выпуске «Проблем Биоэтики». Однако позвольте мне напомнить о вашем статусе. Вы – мой студент, а я – ваш преподаватель. Поэтому, когда находитесь на моих занятиях, извольте слушать то, что говорю я. И я был бы вам крайне признателен, если бы вы прекратили свои пламенные обличения в присутствии ваших соучеников. Хотя очень многие будут сочувственно пожимать вашу руку, будучи целиком на вашей стороне, когда вам придется оставить мою кафедру. Всего доброго.
После завершения столь неубедительной беседы Лунзи понеслась на тренировку в гимнастический зал, чтобы поддерживать себя в форме, как того требовали её занятия медитацией.
Овладение дисциплиной самовнушения считалось необходимым для старшего медперсонала, медицинских техников и тех, кто хочет работать в разведке дальнего космоса. Пройденное ею тестовое обследование показало, что она буквально создана для этого, но ей не хотелось забрасывать и обычные занятия незадолго до завершения курса. Её познания продвинулись далеко вперед относительно уровня специалиста, обучавшегося много лет назад. Эта дисциплина отнимала много времени, но в гораздо большей степени она истощала силы. Лунзи едва не ударилась в панику, когда новый преподаватель заявил, что ей по меньшей мере шесть часов в день придется заниматься физическими упражнениями, медитацией и концентрацией. На все прочее времени почти не оставалось. Однако даже неполный месяц трудов показал, насколько сильнее стали её мускулы и быстрее реакция.
Несколько недель спустя она с радостью заметила, что упражнения снова сделали её походку упругой и уменьшили зависимость от кофейного эрзаца.
Почти каждое утро она просыпалась без малейшего труда, даже если спала явно недостаточно. За минувшие годы она почти позабыла, как здорово чувствовать себя в форме. Благодаря медитативной технике, сон её стал более полноценным: появилась возможность относить тревогу за Фиону к категории проявления воли, временно загоняя беспокойство в подсознание.
Еще у неё значительно улучшилась память. Лунзи заметила, что ей стало гораздо легче запоминать новую информацию, такую, как симпатии к каким-либо политикам, политику вообще, новые моды и манеру разговора, не говоря уж о том, что входило в её университетский курс. Кроме того, она чувствовала, что находится в наилучшей физической форме, чем когда-либо.
Бедра похудели не менее чем на размер, мускулы живота подтянулись. А когда она упомянула о своих наблюдениях в разговоре с Памелой, та тут же взяла её за жабры и потащила в ближайший магазин покупать новую одежду.
– Я, конечно, жутко извиняюсь. Я не хотела говорить об этом раньше, Лунзи, но твой стиль безнадежно устарел. Мы просто не были уверены: а вдруг на твоей планете все так одеваются? Или ты не можешь позволить себе купить новую одежду?
– А почему ты сейчас решила, что могу? – спокойно спросила Лунзи.
Памела, смутившись, изо всех сил старалась выйти из неловкой ситуации.
– Это все Шоф. Он проболтался, что у тебя огромный кредит. Он ведь действительно компьютерный гений, сама знаешь. М-м… – Девушка отвернулась к синт-агрегату, чтобы налить себе перечника. Пряча от Лунзи лицо, она призналась:
– Он открыл твой личный файл. Хотел узнать, почему ты так молодо выглядишь для своего возраста. А ты правда пролежала в ледяном сне шестьдесят лет?
Лунзи вовсе не была в шоке. Она допускала, что нечто подобное вполне могло случиться.
– На самом деле я ничего об этом не помню, хотя доказательств у меня нет. Пропади он пропадом, этот Шоф! Мои файлы были закодированы!
– От него ничего не скроешь! Держу пари, он знает даже, сколько застежек на твоем исподнем. Мы неплохо уживаемся, как соседи, лишь потому, что я отношусь к нему как к младшему брату. Я уважаю его дарования, но не его самого. Хорошо ещё, что у него здоровые моральные установки, не то он в кредитки завернулся бы по самое «не балуйся» как пить дать. Так что, пошли и давай потратим немного денег. Ведь единственное, для чего ты их используешь, – твое таинственное расследование. А мода сильно изменилась с тех пор, как ты покупала это обмундирование. Никто больше не носит брюки-дудочки. Ты будешь чувствовать себя лучше, клянусь тебе.
– Хорошо…
Шоф не должен был найти её «Зеркало» – файл. Хоть на том спасибо. Ведь в её файлах содержалось много другой информации, которую она предпочла бы держать в тайне, например её участие в студенческие годы в группе, работавшей над созданием клоновой колонии. Несомненно, к этому времени детали неудавшегося проекта рассекретили, но она не знала, как могли бы отнестись к её участию в том исследовании. Кленовая технология ныне была предана анафеме.
Лунзи прикинула, сколько могут стоить несколько новых тряпок, которые она собиралась купить. Сумма была ничтожна по сравнению со стоимостью информации, необходимой для её поиска. Возможно, она излишне прижимиста.
Экономит даже на еде, питаясь исключительно безвкусной синтезаторной стряпней, хотя совершенно терпеть её не может. Ведь все её средства должны быть направлены на поиск Фионы. А может быть, она отдала себя во власть навязчивой идеи, чтобы спастись бегством от жизни? Если она израсходует малую толику заработанных денег на собственные нужды, это, по существу, не изменит её материального положения.
– Хорошо. Давай быстренько сделаем покупки, а потом ты отпустишь меня к ближайшему объемному экрану. Хочу узнать сегодняшние новости.
Лунзи на практике следовала совету шефа Службы Безопасности Вилкинса – пользоваться любым возможным источником информации. В офисе ИОК она сотнями заполняла анкеты для получения права доступа к некоторым бывшим в их распоряжении документам, касавшимся Фионы, пытаясь узнать, как её дочь попала в уничтоженную колонию на Фениксе. Ибо это действительно было полное уничтожение. Уже после того, как она впервые узнала о событиях на Фениксе, туда заходил частный коммерческий корабль для торговли с колонистами. Владелец судна продал компании объемного вещания право на трансляцию
