не увенчалось успехом, и мы задумали серию новых экспериментов, которые еще не успели осуществить.
— А какие же новые эксперименты можно им предложить? Они ведь завтра заставят нас начать их.
— Начнем снова с обстрела. Но на этот раз будем экспериментировать не столько с противотанковыми, сколько с минометными минами и артиллерийскими снарядами. Будем делать вид, что ищем такой состав бризантного взрывчатого вещества, который будет в состоянии вызвать детонацию минных полей.
После обеда лейтенант Азаров отводит Бурсова и Огинского в мастерские по производству самодельных мин, рекомендованных наставлениями немецкой армии. Мастерские находятся за пределами лагеря, и Азаров снова ведет их через центральные ворота.
— И много делаете вы этих мин? — спрашивает Бурсов у лейтенанта.
— Теперь много. И потому догадываемся, что немецкая армия все чаще переходит к обороне. Фабричных мин ей явно не хватает.
— А самодельные мины каких же типов?
— Так называемые “дощатые” из стандартных зарядов с взрывателями нажимного действия типа DZ-35. Потом еще “аппарельные”, тоже из дерева и с такими же взрывателями. В последнее время стали делать мины и из артиллерийских снарядов. А вчера приступили к производству мин из ручных гранат, помещенных в гильзу от стопятидесятимиллиметрового снаряда.
— Помогаете, значит, калечить своего же брата?
— Но ведь и вы собираетесь…..
— Да, мы собираемся! — резко перебивает его подполковник. — Но только еще собираемся, а у вас уже целое производство.
Азаров угрюмо молчит, потом замечает чуть слышно:
— Если только Фогт узнает, какое это на самом деле производство…
— Ну ладно, — снова перебивает его Бурсов. — Об этом-то как раз и не следует болтать, какие бы обидные слова ни пришлось услышать.
— Слушаюсь, товарищ подполковник! — сразу повеселев, бодро произносит Азаров.
Некоторое время они идут молча. Потом Азаров снова заговаривает:
— Вот веду я вас за пределы лагеря безо всякой охраны, и вы, наверное, думаете: и чего эти трусы не разбегаются? Вроде никаких препятствий вокруг. Но ведь тут сплошь все минировано, и не нами, а немецкими саперами. К тому же смотрите, какая тут равнина — все как на ладони. Далеко не убежишь даже ночью — прожекторами все тут просвечивается.
— А пробовал кто-нибудь?
— Нет, не пробовали.
— Не нашлось разве смелых людей?
— Найтись-то нашлись, да эсэсовцы нас опередили. Выведали каким-то образом о готовящемся побеге и вывели сразу половину лагеря за проволоку. Выстроили их перед этими минными полями, а сзади автоматчиков поставили. Всех остальных тоже подогнали к проволоке с другой стороны и приказали смотреть. Капитан Фогт, а вернее, гауптштурмфюрер Фогт, специальную речь затем произнес:
“Мне стало известно, что вы… нет, не все, а только пять человейк, хотели совершайт побегство. Я вас не виню за это. Каждый патриот своя родина всегда должен думайт о побегстве из плена. Но думайт надо корошо. А не, как это у вас говорится?.. Не с кондачка. Правильно я говорю? Так вот, чтобы потом быть умнее и не делайт больше глупства, вы все сейчас совершайт побегство через этот минный поле. Кто не побежит, тот получайт пуля в свой спина”.
Потом Фогт повернулся к автоматчикам и скомандовал: “Ахтунг!” А пленным добавил: “Вам будет это корошей наука. Но если кто-нибудь из вас будет такой счастливчик, который перебежит через весь минный поле, клянусь словом официра — он будет получайт свобода. Вы все знайт случай с лейтенант Азаров. Я должен был его повесить за разбитый морда мой фельдфебель. Но он перебежал минный поле и не подорвался. Вы все знайт, какой почесть он теперь имейт. Я обещайт всем, кто перебежит на тот сторона, жизнь и свобода”.
И он театральным жестом подал команду: “Вперед!” — продолжает свой рассказ Азаров. — И все побежали, потому что не сомневались, что эсэсовцы, не задумываясь, разрядят в них свои автоматы. И все погибли. Тех, которых не разорвали насмерть мины, потом добили эсэсовцы. А мы стояли по другую сторону проволочного забора со сжатыми кулаками и до боли стиснутыми от бессильной ярости зубами.
“Вот и все, — сказал нам очень довольный преподанным уроком капитан Фогт. — Теперь вы понимайт, что такое есть глупство?”
— И вы поняли? — глухо спрашивает Бурсов.
— Да, мы поняли, что любая попытка смельчаков-одиночек не будет удачной. Нужна серьезная организация, а у нас ее не было.
— Не было? — настороженно переспрашивает подполковник.
— Да, не было, — спокойно повторяет Азаров, но Бурсову кажется, что он не случайно произносит это в прошедшем времени.
Мастерские по производству самодельных мин находятся в одноэтажном деревянном строении барачного типа. В них три отделения: столярное, монтажное и зарядное. Ожидая прихода доктора Штрейта, Бурсов и Огинский внимательно осматривают зарядное отделение. На его стеллажах видят они не только советские мины, но и почти все системы немецких. Главным образом это их противотанковые Т-35 и Т-42. На полу под стеллажами замечает Бурсов и деревянные противотанковые мины с маркировкой “Хальзмиие- 42”.
На отдельной полке аккуратно размещены мины союзников Германии. Противотанковые финские Ф-1 и Ф-2, венгерские тарельчатые, итальянские коробчатые V-3 и трубчатые F, румынские NR-5. Противопехотные лежат отдельно. Они тоже всех типов.
“Настоящий музей, — проносится в мозгу Бурсова. — Зачем им это?”
Но тут появляется доктор Штрейт и, не ожидая вопросов, дает пояснение:
— Мы собрали здесь всю ныне существующую минную технику с тем, чтобы попытаться создать новую, универсальную мину. Такую, которая воплотила бы в себе все достоинства представленных тут образцов. Это идея самого капитана Фогта. Над подобной задачей работает, конечно, военно-инженерное ведомство нашей армии, но капитан хочет внести в это свой вклад и подарить нашим инженерным войскам мину, идеальную во всех отношениях. Кое-что мы уже придумали. Сейчас работаем над проблемой наиболее надежного взрывателя. У нас есть множество образцов. Вот посмотрите, пожалуйста.
И он подводит их к полкам, уставленным замысловатыми цилиндриками с разнокалиберными сережками колечек на предохранительных чеках. Тут взрыватели почти всех армий и разнообразнейших систем нажимного, натяжного и перерезывающего действий.
Заметив, какие огоньки вспыхнули в глазах подполковника Бурсова, майор Огинский сразу же соображает, как важно было бы получить доступ к этим взрывателям.
— Подполковник Бурсов, — равнодушным тоном произносит он, — большой специалист по части взрывателей.
— Ну что ж, это может нам пригодиться, — одобрительно кивает доктор Штрейт. — А сейчас мы обсудим план наших действий на завтра. Экспериментировать мы, конечно, будем над русскими минными полями. А чем обстреливать их?
— Минометами, — заявляет Бурсов.
— Вы думаете, это лучше артиллерии?
— Это даст нам возможность забрасывать минометные мины на заградительные минные поля почти перпендикулярно их плоскости.
