— Эй, Кхорнья! Таринье! — окликнула их
Таринье буквально спас их от голода.
— С удовольствием,
— Конечно, мой мальчик. Но у входа собирается очередь из желающих познакомиться с Кхорньей. Лучше сходи и принеси ей какой-нибудь сочной травки.
— Я бы так и сделал, мадам, если бы не особое воспитание Кхорньи, — возразил Таринье. — Мне трудно представить, что придется ей по вкусу.
Лирили многозначительно посмотрела на платье Акорны и снисходительно кивнула головой.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать. Ладно, идите. Но только возвращайтесь быстрее. Очередь становится все больше и больше.
Проследив за жестом
— Пара пучков, и мы вернемся, — пообещала она.
Павильон превосходил по красоте даже лучшие сады Хафиза. Акорна шла за Таринье по дорожкам среди пышных цветов и покрытых листвой кустов, время от времени срывая сочную зелень и пробуя ее на вкус. От пола и до потолка на искусно устроенных платформах, воспроизводивших склон холма, располагались миниатюрные лужайки. Фонтан в центре павильона журчал и искрился, поливая нежный молодой тростник и изумрудные сочные травы. Таринье мог не тревожиться о запросах Акорны. Ей нравилось все. Пища линьяри была для нее вкуснее всего на свете.
Отведав несколько лакомых растений на нижнем уровне и собрав пучок для жвачки, она еще раз взглянула на очередь и сказала Таринье:
— Я полагаю, нам лучше вернуться.
— Не спеши, — беспечно ответил он. — Эти знакомства — пустая формальность.
Акорна с изумлением посмотрела на него, покачала головой и сказала одну из любимых фраз Дельзаки Ли. Тот обычно говорил ее, когда встречался с чем-то абсурдным:
— Неужели? Ах, как интересно!
Внезапно ей захотелось вернуться к Лирили.
— А другие гости? — спросила она, указав на линьяри, толпившихся у входа в павильон. — Они могут посчитать нас неучтивыми эгоистами.
— Да, конечно! Ух! Подожди! Это рэмпион! Интересно, где они его достали! Я думал, он рос только на старой планете. Хочешь попробовать? Чудесная травка!
— Возможно, позже, — сказала она и направилась к очереди.
— Как хочешь, — ответил Таринье. — Ты иди. Меня тут и так все знают. Они хотят познакомиться с тобой.
Ей было и смешно и грустно. Как быстро менялись приоритеты юноши! Она подошла к
— Грандама Надина задерживает очередь. Мы уже могли бы начать церемонию. Гости явно хотят попастись.
Наконец, к ним приблизился юноша, с золотистой кожей и гривой бледно-кремового цвета. Это означало, что он был моложе Акорны.
— Кхорнья, познакомься с отпрыском знатного клана Рортафлов, — церемонным голосом произнесла помощница. — Хирье, это Кхорнья.
Желая оказать ему любезность, Акорна широко улыбнулась. Ее ослепительно белые зубы сверкнули в лучах заходящего солнца. Хирье отступил на шаг и отдернул руку, вытянутую для приветствия. Он подошел к помощнице Лирили и что-то прошептал ей на ухо. Затем юноша сердито выбежал из павильона. Двое других мужчин покинули очередь и последовали за ним. Акорне захотелось прочитать их мысли.
— Что ему не понравилось? — спросила она у помощницы, но та отвернулась к
Девушка посмотрела на площадку для танцев и увидела молодого Хирье, который что-то страстно объяснял гостям, стоявшим в очереди. Некоторые из них качали головами и разочарованно покидал вечеринку. В этот момент к ней подошла грандама.
— Конечно, званные приемы утомляют, — сказала пожилая женщина. — Особенно, если их устраивает Лирили. Но это не повод для враждебности, и я не понимаю, зачем тебе отпугивать мужчин! И в правду, девочка, ты поступила скверно…
— Какая враждебность? — спросила Акорна.
— Ты оскалила зубы на этого мальчика, и, как он говорит, в крайне агрессивной манере. Я подозреваю, что он по ошибке принял тебя за одну из…
Грандама осмотрелась по сторонам, желая убедиться, что их никто не подслушивал. Склонившись к уху Акорны, она прошептала:
— За кхлеви! Ты напугала парня до потери чувств.
— Вот это да!
Она вспомнила мыслеобразы, которые улавливала от тети и членов экипажа, когда в улыбке показывала им зубы. Лишь пообщавшись с людьми, они поняли, что широкая улыбка была жестом радушия и доброй воли. Но остальные линьяри этого не знали. Если бы аппетит Таринье был более умеренным, он мог бы им все объяснить. Он понимал смысл человеческой мимики и сам использовал ее, когда хвалил наряд Акорны. А может быть, и не хвалил? Теперь она допускала и эту возможность. Что если он оголял свои зубы в контексте, который линьяри придавали этому жесту? И как она могла исправить то ужасное впечатление, которое произвела на сородичей?
— Успокойся, детка, — прошептала грандама. — Ты выглядишь так, словно хочешь убежать на край планеты.
— Что они будут думать обо мне?
Старушка насмешливо фыркнула.
— Примерно то же самое, что ты думаешь о них. Но не волнуйся. Лирили вытащит тебя из этой передряги. Так что спокойно отдыхай от долгого полета, пасись и изучай твой новый мир. Я советую тебе знакомиться с сородичами не здесь, а в нормальных условиях. Наша
Она презрительно хмыкнула.
— Эти молодые самцы одержимы культурой общения. Но они забыли, что любая культура начинается с доброты. Именно так я и сказала Лирили, когда ты оскалила зубы на молодого Хирье. Конечно, он тут не при чем, но я вступилась за тебя. Нынешние юноши вполне достойны такого обращения.
— Да я вообще не скалилась! Не оголяла зубы! Меня воспитывали люди, и среди них широкая улыбка означает симпатию и дружеское отношение. Это знак приветствия и радушия, а не враждебности. Откуда мне было знать, что простая улыбка вызовет такую суматоху? Что вы воспримите мое стремление к дружбе, как отвратительный и злобный выпад…
— Понятно, детка. Можешь мне не объяснять.
Старуха схватила Акорну за локоть и потащила ее на верхний ярус, где росла изысканная пища, столь понравившаяся Таринье. Грандама посмотрела вниз на пасущихся сородичей и закричала пронзительным и