что у нее действительно нет никаких родственников и что о ней никто никогда не будет беспокоиться.
— Как это никто?! — удивлялась Паола. — У любого человека есть кто-то, кто о нем обязательно позаботится, — не соглашалась она.
— У меня есть сестра, — скромно потупившись, призналась Элли, — но, понимаете… она умственно отсталая, и ее отправили в специальный дом для…
— Ох, бедная ты девочка! У тебя действительно никого нет… Тогда можешь оставаться с нами. Мы не против, да, девочки? Поживешь в комнате Морин. Ты не против, Морин?
Морин весело согласилась.
— Кровать двуспальная, так что хватит места обеим, если ты, конечно, не храпишь.
— Я не храплю… по крайней мере, мне кажется, что не храплю.
Лил осталась на ужин, который состоял из большой кастрюли спагетти, и, пока они ели, Элли беззаботно отвечала на очень осторожные и искусные вопросы собеседниц. Когда около девяти часов вечера девушки начали куда-то «готовиться», Элли с удивлением спросила:
— Вы что, сегодня работаете ночью?
— Да, — лаконично ответила Синди, — мы все время работаем ночью.
— В ночную смену?
Они так громко рассмеялись, что Элли почувствовала себя очень неловко и глупо, но Лил быстро ей все объяснила:
— Они работают в сфере развлечений, малышка, поэтому им приходится уходить на работу по вечерам.
— А… понимаю… А не могли бы они… я имею в виду… э-э… найти и мне там работу? Я могу научиться всему на свете, я очень прилежная и способная ученица.
— Посмотрим, посмотрим, дорогая. Сначала приди в себя, отдохни, а потом уж поговорим и об этом.
Когда около десяти часов вечера пришел Мики Шафнесси, ей представили его как кузена Паолы. Он действительно был ее двоюродным братом. Это был ирландец с темно-рыжими волосами и акцентом, который в ушах Элли звучал подобно музыке. У него были настоящие ирландские глаза: красивые, нежно- голубые, как озера Килларни. Он очень заинтересовался Элли. Девушки ушли на работу, а он сел за кухонный стол и, попивая кофе, стал болтать с Лил и Элли. Когда Лил встала, чтобы уйти, Мики предложил проводить ее до дому. И хотя до ее дома было всего несколько кварталов, он заявил, что все-таки будет лучше, если она пойдет вместе с ним.
— Когда захочешь спать, ложись и никого не жди, — говорила Лил, собирая свои пакеты. — Девочки все равно вернутся домой только утром. Закроешь за мной дверь, у них у всех есть ключи.
— Спасибо вам, — горячо благодарила ее Элли, крепко пожав руку. — Встреча с вами была просто чудом для меня. Даже не знаю, что бы я делала, если бы не вы.
— Ладно, ладно. Можно подумать, что я позволила бы такой крошке, как ты, погибнуть в этом огромном кошмарном городе! Ну а теперь давай закрой за мной дверь.
— Я провожу тебя, — сказал Мики и вышел следом за ней. — Я вернусь через несколько дней.
Элли вымыла всю посуду — казалось, что тарелками здесь никто не занимался и их сваливали прямо в раковину, — и убрала в комнате. То же самое она сделала и в спальне, в которой повсюду была навалена одежда — на стульях и прямо на полу, вперемешку с журналами и косметикой в ярких блестящих пластмассовых коробочках. Развешивая платья и другую одежду, она увидела чулки. Раньше она никогда не видела таких чулок, ей всегда казалось, что все носят носки. А эти — такие длинные, черные, абсолютно прозрачные и легкие. Все туфельки, которые она нашла в комнате, имели высокие каблуки. У Элли никогда не было туфель на высоких каблуках, потому что отец говорил, что они портят ноги.
Элли захотелось примерить туфли. Ей пришлось пройти по комнате целый круг, пока наконец перестали подворачиваться ноги. Да, это не для нее, решила она. Слишком уж они неудобны.
Это не огорчило Элли, впервые за долгое время она почувствовала себя так уютно и спокойно. Да, она допустила ошибку, но жестоко за нее поплатилась. Этот урок она усвоила надолго. Тем не менее все равно ей было очень приятно, что в данном случае со своим «никому не доверяй» Дженни оказалась не права, ведь если бы она не поверила Лил, то не сидела бы сейчас в теплой и уютной комнате.
Кровать оказалась неубранной, со скомканными нейлоновыми простынями, а она обычно спала на льняных. Подушки были набиты кусками поролона, но она не обратила на это внимания, потому что чувствовала себя здесь в безопасности. Ей очень повезло, она даже не рассчитывала на такое благородство и радушие.
Элли решила, что поживет у этих добрых людей столько, сколько они ей разрешат. Будет убирать у них в доме и следить за хозяйством. Ну а потом, когда она получше ознакомится с этим районом, она найдет себе работу. Может быть, официантки, а может быть, и помощницы продавца. А может, даже удастся устроиться на работу в какую-нибудь развлекательную программу, как Морин, Синди и Паола… Она зевнула и, уткнувшись в подушку головой, неожиданно почувствовала себя очень одинокой и никому не нужной. Где сейчас ее сестра? Как ее разыскать? «Я найду тебя, Маргарет… Обещаю тебе, — прошептала она. — Куда бы они тебя ни спрятали, я все равно разыщу тебя, я объясню тебе, почему поступила именно так, а не иначе».
Выплакав все слезы, Элли наконец заснула, и, когда Морин в два часа ночи забиралась под одеяло, она спала глубоким, спокойным сном.
Лежа на больничной койке, Элли Номер Два вспоминала Элли Номер Один и с болью думала о том, какой она была неопытной, наивной и честной. Что она тогда знала об этом мире? Отец все то время, которое они прожили вместе, держал ее в узде; он не спускал с нее глаз, даже когда она не выходила за пределы их дома на Уоруик-роуд. Это и был весь ее мир, и она даже не подозревала, как сильно он отличается от беспощадной и жестокой жизни, протекающей за стенами их дома, пока не убедилась в этом сама. Это был трудный путь.
Только потом, осмыслив все с высоты своего опыта, Элли увидела, насколько осторожно и тщательно ее готовили и подводили к падению в бездну, именуемую жизнью.
— Тебе нравятся ребята… я имею в виду… мужчины? — как-то вечером, как бы случайно, спросил ее Мики, когда «девочки собирались на работу».
— Не знаю. Папа говорил, что я еще слишком мала, чтобы иметь с ними хоть какие-то отношения.
— Может, ты встретишься с кем-то? Как тебе эта мысль?
Элли посмотрела на него. В ее глазах вдруг появилось выражение, по которому было видно, что она все прекрасно поняла.
— Ты имеешь в виду, как Паола, Синди и Морин?
«Ну что ж, когда-то надо начинать, — подумал Мики. — Слишком она торопится. Но чем быстрее, тем лучше».
— Да. Это дело можно устроить, — предложил он. Элли уставилась на стенку, что-то прикидывая в уме.
— А за это хорошо платят? — наконец спросила она. Паола в удивлении подняла брови, а Мики ответил:
— Все зависит от того, сколько будет желающих на тебя. Элли решительно посмотрела на него и четко спросила:
— Так сколько же?
Девушки в недоумении переглянулись. Такое настойчивое и бесцеремонное любопытство никак не вязалось в их представлении с этой бездомной девчушкой. «Может быть, она и не такая уж недотрога, какую корчит из себя», — подумал Мики.
Поэтому он взял и выложил ей все сразу. Она даже не покраснела и не отвела взгляд в сторону; в ее глазах не было ни волнения, ни страха, которые были бы вполне уместны в данной ситуации. В этот момент к ней обратилась Паола:
— Твой отец был доктором. Наверное, он рассказывал тебе о сексе?
— Да, — сухо прозвучало всего одно слово.
