должны были оставить свои шапки, пиджаки, рубашки, обувь и даже носки. В обмен на каждую вещь они получали номерок. Все эти операции производились евреями, состоявшими на жалованье у Вирта и не вызывали у вновь прибывших недоверия. Они послушно двигались дальше, подбадриваемые своими единоверцами-предателями, чтобы у них не оставалось времени задуматься. Наконец они прибывали к последнему отделению, похожему на банное помещение. Туда входила одна группа, двери закрывались, в камеру впускался газ. Через определенное время особая команда выносила тела несчастных через другие двери и кремировала их, тогда как другая группа вступала в зал.
Вирт без особых затруднений организовал применение этой системы, поскольку раньше он занимался уничтожением неизлечимых душевнобольных в соответствии с декретом об эвтаназии. Полученные им «великолепные» результаты стали причиной того, что имперская канцелярия выбрала его для столь ответственного поручения.
Глава 3
«Эксперименты» ученых-нацистов
Когда Кальтенбруннер стал шефом РСХА, функции управления были значительно расширены.
В его новых областях действия появилась работа с военнопленными и иностранными рабочими, надзор за которыми был доверен гестапо.
Лагеря для военнопленных были помещены под контроль армии, и можно было надеяться, что Верховное командование настоит на соблюдении международных норм и обеспечит «защиту» иностранных офицеров и солдат, оказавшихся в его власти. Но эти нормы подверглись серьезным нарушениям, и гестапо сумело проникнуть в эту сферу деятельности. Верховное командование не только не восстало против этого вторжения, но даже активно сотрудничало с Гиммлером и его агентами. Это стало логическим завершением эволюции, начало которой было положено «пониманием», проявленным военными по отношению к погромам и злоупотреблениям в самой Германии, а затем по отношению к деятельности оперативных групп. Таким образом, Генеральный штаб постепенно начал допускать и признавать самые подлые убийства и даже ввел эти методы в собственную деятельность.
Первые такие меры использовали против советских военнопленных. В начале июля 1941 года на совещании собрались: начальник административной службы при Верховном командовании вермахта генерал Рейнеке; Бройер, представитель службы, занятой военнопленными; Лахузен, представитель Канариса и абвера; Мюллер, шеф гестапо, в качестве представителя РСХА. На этой встрече были приняты решения, проведение которых в жизнь было поручено Мюллеру. Они руководствовались директивами, принятыми для борьбы на Востоке.
В тексте, опубликованном 8 сентября 1941 года, говорилось: «Большевик утратил всякое право на обращение как с уважаемым противником согласно Женевской конвенции… Необходимо отдать приказ действовать безжалостно и энергично при малейшем признаке неподчинения, в частности, когда речь идет о большевистских фанатиках. Неподчинение и сопротивление, активное или пассивное, должны быть немедленно сломлены силой оружия (штыком, прикладом или огнестрельным оружием). Те, кто попытается выполнить этот приказ, не используя оружие или с недостаточным рвением, должны подвергнуться наказаниям… По военнопленным, которые пытаются бежать, следует стрелять без предупреждения. Не должно быть никаких предупредительных выстрелов… Использование оружия по отношению к военнопленному является законным».
Для исполнения новых распоряжений по военнопленным в гестапо была создана специальная группа IV А, возглавляемая гауптштурмфюрером СС Францем Кёнигсхаусом. В начале 1943 года эта группа была присоединена к подгруппе IV Б 2а, возглавляемой штурмбаннфюрером СС Хансом Хельмутом Вольфом.
Эта служба направляла инструкции представителям гестапо, уже имевшимся во всех лагерях. На самом деле агенты гестапо и СД были назначены во все лагеря для военнопленных, где в основном скрывались на фиктивных должностях. Мюллер в своей директиве от 17 июля 1941 года предписывал им выявлять «все политические, уголовные и другие по каким-либо причинам нежелательные элементы», а также «всех лиц, которые могли бы быть использованы для возрождения оккупированных территорий», с целью устранить их или подвергнуть «специальному лечению». Одновременно этот приказ рекомендовал агентам подбирать среди пленных тех, кто «заслуживает доверия», с целью использовать их для внутреннего шпионажа по лагерю, чтобы с их помощью обнаружить подлежащих немедленному уничтожению противников. Методы гестапо не отличались разнообразием.
Как писал Розенберг, судьба советских военнопленных в Германии была ужасно трагичной. Большинство участников последней войны, познавших, что такое германский лагерь для военнопленных, сохранили воспоминания о том, как осенью 1941 года прибывали колонны советских военнопленных, изможденных и исхудалых, шатающихся от усталости и голода. До места они двигались пешком, иногда сотни километров. Подвергаясь самому ужасному обращению, несчастные тысячами умирали от голода и физического истощения на обочинах дорог. Выживших после этих кошмарных походов размещали в раздельных загонах. Приказом Гиммлера от 22 ноября 1941 года предписывалось: «Любой советский военнопленный, которого возвратят в лагерь после попытки к бегству, в обязательном порядке должен быть передан ближайшей службе гестапо», что было равносильно немедленной казни.
В 1941 году 2 тысячи советских военнопленных интернировали в лагерь Флоссенбург. Из них выжили только 102 человека. Более 20 тысяч военнопленных были уничтожены в лагере Освенцим.
20 июля 1942 года Кейтель подписал приказ, предписывающий клеймить каленым железом тех, кто упорствовал в своем желании выжить: «Клеймо должно иметь форму угла в 45 градусов, его широкая сторона должна иметь длину не менее одного сантиметра и направляется вверх; его следует наносить раскаленным железом на левую ягодицу». Клеймо могло быть также сделано скальпелем с использованием туши, то есть представляло собой несмываемую татуировку. Этот пример показывает, до какой степени нацистская идеология развратила германский военный корпус, поскольку фельдмаршал, не колеблясь, подписывал приказы, приравнивающие к скотине людей, чье мужество было их единственной виной. Однако немецкое военное командование отдаст еще более возмутительные приказы об убийстве пленных французских генералов.
Начиная с 1940 года Верховное командование возвело убийство в разряд методов политической борьбы, следуя в этом примеру партии. 23 декабря 1940 года во время одного из совещаний в абвере, собравшем трех руководителей внутренних отделов абвера и шефа внешнего отдела адмирала Бюркнера, Канарис сообщил, что Кейтель поручил ему устранить генерала Вейгана, который в тот момент находился в Северной Африке. Кейтель опасался, что французский генерал организует там из остатков французской армии центр сопротивления, и дал официальный приказ уничтожить его при помощи наемных убийц. Однако внутри абвера уже начало складываться антинацистское ядро, и Канарис уклонился от выполнения поручения под предлогом невозможности его выполнения по техническим причинам[28] .
Аналогичным образом, когда генерал Жиро совершил побег из крепости Кёнигштайн в апреле 1942 года, Верховное командование вначале планировало выкрасть генерала из Виши посредством специальной маленькой группы эсэсовцев, но потом поручило абверу уничтожить его. Кейтель приказал это сделать Канарису, который передал приказ одному из начальников отдела Лахузену. Тот не очень торопился переходить к активным действиям, и в августе Кейтелю пришлось нажать на него. Операция получила кодовое название «Густав». Лахузен «забыл» договориться с Мюллером, как было приказано Кейтелем. Дело принимало опасный для абвера оборот: нарочитое нежелание выполнять приказ стало очевидным. Канарису удалось уйти от ответственности, ссылаясь на то, что на совещании, проведенном в Праге, Гейдрих потребовал, чтобы дело полностью было передано ему, на что ему (Канарису) пришлось согласиться, поэтому он перестал этим заниматься. Поскольку Гейдрих умер 4 июня, Канарис не рисковал быть разоблаченным, дело закрыли. Но Верховное командование, как и гестапо, не могло согласиться со срывом своих планов мести. Когда Жиро в ноябре 1942 года перебрался в Северную Африку, репрессии обрушились на его семью. Дочь генерала мадам Гранже была арестована вместе с четырьмя детьми, младшему из которых было всего два года; вместе с ними схватили ее двоюродного брата и молодую бонну его детей. Мадам Гранже умерла в Германии в сентябре 1943 года из-за плохих условий содержания. Было решено репатриировать детей, но в последний момент гестапо воспротивилось этому, напротив, к ним через полгода присоединилась еще и бабушка. Всего из семьи Жиро было арестовано и выслано 17 человек.
