двести лет замок этот затерялся бы в разросшихся садах, лес подобрался бы к порогу, а в башнях вили бы гнезда птицы. А еще через две сотни лет, даже легенды бы умерли, и остались бы только камни.
Я глубоко вздохнула.
– Тогда вот что я должна тебе сказать, – я подняла на него взгляд.
Чудовище вопросительно посмотрело на меня. Я взглянула вниз и быстро сказала серым камням подоконника:
– Я люблю тебя и хочу выйти за тебя замуж.
Кажется, я потеряла сознание, уже не в первый раз. Чудовище исчезло, а за ним и все остальное, или, быть может, это произошло одновременно. Яркая вспышка света – словно взорвалось солнце, а затем меня ударило волной воздуха и поднялся гул: звон колоколов, огромных соборных колоколов и шум толпы, кричащей и радующейся, ржание лошадей, даже выстрелы пушек. Я съежилась прямо там, где стояла и закрыла уши руками, но это совсем не помогло. Замок задрожал подо мной, словно камни в самом основании крепости хлопали в ладони ; затем пол ушел из-под моих ног и меня ударило волнами света и звука. Внезапно все успокоилось также быстро, как и началось. Я опустила руки и с опаской открыла глаза. Сады выглядели по-старому; возможно, солнечный свет стал немного ярче, но ведь было утро и солнце только вставало. Я обернулась и оглядела комнату.
Чудовища нигде не было. Рядом со мной стоял мужчина, одетый в золотой бархат, как и хозяин замка, с белыми кружевами на запястьях и у горла. У него были карие глаза и кудрявые каштановые волосы с седыми прядями. Мужчина был выше меня, хотя не так высок, как Чудовище; и пока я смотрела на него с изумлением, он улыбался мне, кажется, чуть неуверенно. Он был ошеломляюще красив; я моргнула, почувствовав себя глупо.
– Мое Чудовище, – начала я и голос мой прозвучал пискляво. Я почувствовала себя школьницей рядом с этим великолепным джентльменом. – Где он? Я должна найти его…
И я попятилась от окна, не отрывая взгляда от своего неожиданного гостя.
– Подожди, Красавица, – сказал мужчина.
Я остановилась.
– Ваш голос, – отозвалась я. – Мне знаком ваш голос.
– Я и есть Чудовище, – ответил он. – На мне лежало проклятье: я должен был жить в этом замке, будучи ужасным Чудовищем, пока однажды какая-нибудь девушка меня не полюбит, несмотря на мое уродство, и не пообещает выйти за меня.
Я продолжала потрясенно глядеть на него. Голос мой казался мне слабым и звучал глупо.
– Ваш голос… я узнаю его, но он звучит по-другому.
И задала абсурдный вопрос:
– Это и правда ты? В смысле… Я… Что ж, мне довольно сложно…
Я оборвала себя, закрыв лицо руками, и ущипнула себя за подбородок, убедившись, что это не сон; послышался звон браслетов, падающих на мое запястье.
– Да, это и правда я, – мягко ответил он. – но голос мой теперь раздается из груди меньшего размера – человеческой.
– Ты - тот молодой человек с последнего портрета в галерее, – внезапно осенило меня.
Он сухо улыбнулся.
– Да, но, боюсь, теперь я не так молод; Даже заклятия не могут полностью защитить от времени. И я не чувствую себя больше молодым. – Он опустил взгляд на свои руки. – Первые десять лет я учился ходить прямо, как человек.
– Кто сделал это с тобой? – спросила я, вновь попятившись к подоконнику, благодарная за его поддержку, как была благодарна перилам балкона в другую ночь первой встречи несколько месяцев назад.
Он замер.
– Это, вроде как, старое семейное проклятие. Мои предки, хм, вели себя довольно по-ханжески, из кожи вон лезли, пытаясь произвести впечатление на соседей своим благочестием. После первых нескольких поколений фарисейской семейки, местный колдун потерял терпение и проклял их: но, к несчастью, их добродетель была значительней, чем они о ней говорили, так что проклятье не сработало. Но, будучи колдуном, он решил подождать их первой ошибки. Моя семья посмеялась, что не помогло его настроению – и к несчастью для меня, в конце концов, ошибку совершил именно я. Возможно, ты заметила орнамент на парадных дверях.
Я кивнула.
– Это я, два века назад.
Он отвел взгляд, а когда вновь посмотрел на меня, то вынужденно улыбнулся.
– Прости, я так стар, думаю, счет идет как год за десять. Я очень долго ждал. И теперь не могу тебя отпустить, понимаешь. Надеюсь, ты не будешь сильно возражать.
– Я не могу выйти за тебя, – возразила я и улыбка покинула его лицо, словно ее срезали, а глаза потемнели и наполнились печалью. Я продолжала бормотать, – Посмотри на себя. Ты должен жениться на королеве или ком-то подобном, на герцогине, не меньше, а не на такой серой посредственности, как я. У меня ничего нет – ни приданого, даже титула не имеется.
– Красавица, – начал он.
– И не стоит считать себя мои должником, потому что я сняла твое проклятье. Ты… – заторопилась я, – столько сделал для моей семьи и для меня. Я никогда не забуду… время, проведенное здесь.
Выражение его лица становилось все удивленнее, пока я говорила.
– Давай оставим в покое мой долг, ох, и ответственность на мгновение. Кажется, мы уже беседовали о чем-то подобном в самом начале нашего знакомства. У тебя имеется какое-то странное ошибочное мнение о своей внешности. – Он посмотрел через плечо. – Если я правильно помню, то в коридоре должно было появиться зеркало. Идем.
Он вытянул руку и я с неохотой вложила в нее свою, вновь послышался звон браслетов и я опустила взгляд.
– Святые небеса! – воскликнула я. – Они снова это сделали. Но как…?
На мне было серебристое платье принцессы: юбки окутывали меня сияющим туманом и я гадала, как же это я не заметила, что мои спутанные волосы вновь стали чистыми и уложились в прическу. Казалось, что я приняла ванну, пока пол танцевал под моими ногами, а усталость смело как рукой, вместе с грязью от поездки. Я почувствовала ожерелье с грифоном на своей шее и туфли на высоком каблуке – на ногах.
Заметив перемену, я попыталась выдернуть свою руку, но он сжал пальцы.
– Идем, – повторил он.
У меня не было выбора. С грустью последовав за ним в коридор, где, как он и сказал, стояло зеркало в золотой раме, настолько огромное, что вмещало отражения нас обоих, стоявших бок о бок, я взглянула на себя.
Девушка в зеркале не могла быть мной, я была уверена в этом, несмотря на то, что мужчина в золотом бархате держал меня за руку так же, как и девушку в отражении. Она была высока. «Ну что ж, – сказала я себе, – и правда, помнится, что теперь я довольно высока». Волосы девушки отливали рыжеватым, медным оттенком, а глаза – что самое странное – не были грязновато-коричневого цвета, а сияли прозрачным янтарем с зелеными крапинками. И платье на ней выглядело прекрасно, несмотря на то, что щеки ее отчаянно пылали – я чувствовала то же самое на своих. И наклонилась ближе, завороженная. Нет, это и правда была я, на самом деле.
Изгиб бровей - темная неровная арка - был на месте, придавая моим глазам скептическое выражение; но ведь я видела их в зеркале, возможно, это было правдой. Я узнала высокие и широкие скулы, однако лицо мое округлилось, заполняя их, а одна сторона рта все еще была выше другой и на ней виднелась ямочка.
– Убедилась? – спросил мужчина в зеркале.
– О Боже, – ответила девушка. – Это все магия, она исчезнет. Это невозможно.
Он положил руки на мои обнаженные плечи и развернул меня лицом к себе.
– Я должен предупредить тебя, моя дорогая, что у нас не так много времени. Все в замке начнут просыпаться и обнаружат, что они вновь существуют, а затем они найдут меня и встретят свою новую
