– Благодарю вас, это немного сужает круг поисков. Могу ли я теперь побеседовать с вами, миссис Уайтнек?
Я отвела приятельницу Патрика в сторону и стала спрашивать адреса и имена ее работников, пообещав, что как только прибудет инспектор, ей разрешат пользоваться кухней. Это подействовало на нее как катализатор.
– Патрик сказал, что вор взял также и продукты? – спросила я ее.
– Да, четыре чудесных окорока, которые я только принесла из коптильни. И три бутылки лучшего виски. Даже не знаю, чем мне все это заменить. А вы уверены, что он разрешит мне воспользоваться кухней?
– Уверена, что разрешит. Даже если ему что-то ударит в голову, то он, скорее всего, захочет оставить нетронутым лишь ковер и дверь, чтобы снять с нее отпечатки пальцев. Если я что-нибудь найду, я вам обязательно расскажу.
Снаружи солнце было в зените, и узкая деревенская улочка казалась раскаленной. Я представила себя на мгновение членом бригады рабочих-дорожников и поспешно отогнала прочь эту мысль. И тут почувствовала локоть Холмса.
– Я хочу взглянуть на ваши топографические карты, если можно, – сказала я.
– Все ресурсы фирмы в вашем распоряжении, – ответил он.
Мы доехали до коттеджа Холмса на автомобиле, который его сосед использовал в качестве такси.
Поприветствовав миссис Хадсон, я прошла в кабинет Холмса, где хранились его карты, и нашла ту, которая мне была нужна, отметив пять мест, где встречалась красноватая глина. Холмс занялся чем-то другим, но когда он подошел к столу за какой-то книгой, то как бы невзначай дал мне еще два ориентира.
– Спасибо, – сказала я его спине, – везде, кроме одного места, где встречается красная почва, местность скалистая... Холмс, вам это интересно? – Он даже не взглянул на меня, погруженный в свою книгу, но сделал рукой жест, чтобы я продолжала. И я повиновалась. – Только в двух местах мы имели сочетание красноватой почвы, недавних дорожных работ и присутствия служащих гостиницы. Одно – двумя милями севернее по Хэтфилдской дороге, а другое – западнее к реке. – Я замолчала, ожидая реакции, а когда ее не последовало, пошла к телефону. Видимо, мне придется вести дело самой, правда, под критическим надзором. Пока я ждала, чтобы меня соединили, я внезапно вспомнила, что не слышала, чтобы такси уехало, и действительно, выглянув в окно, я увидела, что машина стоит у дома, а ее водитель откинулся на спинку своего сиденья с книгой в руках. Я почувствовала раздражение, потому что не собиралась задерживать машину.
Наконец меня соединили с гостиницей.
– Миссис Уайтнек? Это Мэри Рассел. Приехал инспектор? Правда? Констебль Роджерс, должно быть, очень разочарован. Скажите, миссис Уайтнек, кто из ваших работников сегодня на рабочем месте и каков график их работы? Да-да. Хорошо, благодарю вас. Да, я свяжусь с вами. – Я повесила трубку.
– Приходил инспектор Митчел, осмотрел место, отругал констебля Роджерса за бесполезную трату времени и ушел, – сообщила я и, получив ответ, который ожидала, – молчание, села взглянуть на список имен. Среди них были горничная Дженни Вартон, которая живет на северной дороге и работает до восьми, и Тонни Сильвестр, новый буфетчик, который уходит после семи. Его дом у реки.
И что же дальше?
Не могла же я пробраться к ним в дома и учинить там обыск в отсутствие хозяев. И в то же время я могла случайно увидеть деньги в коробке где-нибудь под кроватью или под ванной, или почувствовать запах окороков... Стоп, запах четырех окороков, а что если...
– Холмс, как вы думаете... Хотя ладно. – Я вновь сняла телефонную трубку и попросила другой номер. Холмс перевернул страничку книги.
– Миссис Баркер, доброе утро. Это Мэри Рассел. Как поживаете? А как муж? Рада, что у вас все хорошо. Да, нам посчастливилось тогда, не правда ли? Миссис Баркер, я по поводу ваших собак, не найдется ли у вас хорошей ищейки? Да, которая может взять след по запаху. Есть? А не могли бы вы одолжить его мне ненадолго? Нет-нет, я сама заберу его. А он нормально переносит езду в автомобиле? Хорошо, я скоро буду. Большое спасибо.
Я повесила трубку.
– Холмс, не возражаете, если я воспользуюсь машиной, которая так терпеливо ждет возле дома?
– Конечно, – ответил он и поставил книгу обратно на полку.
Мы подъехали к гостинице, где я взяла сохранившийся окорок и завернула его в чистое полотенце, после чего отправилась к дому Баркеров. Злобная свора набросилась на приближавшийся автомобиль, ввергнув водителя в шок и заставив выругаться. Казалось, едва мы выйдем, нас тут же разорвут на части, но как только я ступила на землю, оказавшись в самой середине своры, все собаки тут же замолчали и потихоньку ретировались. Миссис Баркер вышла из дома, держа в руке ошейник и поводок, и, взглянув с удивлением на своих присмиревших питомцев, подошла к зарослям кустарника и вытащила оттуда специалиста, выглядевшего очень виновато. У него были длинные уши, шерсть, которая росла клочками, и брюхо, почти волочившееся по земле. Она подвела его к нам и вручила мне поводок.
– Это Юстиниан, – сказала она и добавила: – Их всех зовут по именам императоров.
– Понятно. Думаю, ваш император вернется домой еще до заката. Пошли, Юстиниан. – Пес не спеша подошел к машине, прыгнул в нее и, устроившись там, тщательно облизал ботинок Холмса.
Сначала я попросила водителя проехать по дороге в северном направлении. На пересечении дорог мы вылезли. Юстиниан старательно нюхал, но безуспешно. После этого мы поехали по дороге, ведущей к мельнице, вблизи которой жил Тони Сильвестр. Там мы опять вышли из машины. И шли довольно долго – странная процессий из собаки, людей и автомобиля, – и я начала уже сожалеть о том, что ввязалась в это дело. Холмс молчал. Впрочем, ему и не нужно было говорить.
– Еще полмили, – процедила я сквозь зубы, – и я подумаю, что либо этот человек вообще не шел пешком, либо императорский нюх не так хорош. Вперед, Юстиниан! – Я достала полотенце и дала ему понюхать еще раз. – Ищи! Ищи!
Он остановился, будто подумал о чем-то, сел, почесался за левым ухом, потом резко вскочил, шумно
