Она выдержала паузу.
— Однако, на мой взгляд, нет ничего особенного, если профессор Бейтман читает лекции о королевских похоронах, происходивших на протяжении веков, что является очень интересной темой, если он этим занимается... — Она помолчала, потом продолжила:
— Я также признаю, что использование колокольчиков расстроило многих, но то, как миссис Сара Кушинг обошлась с профессором Бейтманом, непростительно. Он не хотел ничего плохого, но она поступила бесчеловечно.
— Вы считаете, он сильно разозлился? — мягко спросил Брауэр.
— Полагаю, что он был оскорблен, а потом, возможно, разозлился, да. Когда он не читает лекции, он очень робок.
Хаггерти оторвался от своих записей. В голосе медсестры появилась откровенная мягкость. Он был уверен, что Брауэр это тоже заметил. Дружба предполагает фамильярность. «Сдастся мне, что леди слишком сильно возмущается», — решил он.
— Сестра Маркей, а что вам известно о рисунке, сделанном миссис Нуалой Моор вместе с Гретой Шип- ли?
— Совершенно ничего, — огрызнулась она.
— Он был в номере у миссис Шипли, а после ее смерти исчез.
— Это совершенно исключено. Комната или номер запирается сразу. Об этом знают все.
— Угу. — Тон Брауэра стал доверительным:
— Сестра Маркей, между нами, что вы думаете о докторе Лейне?
Она прямо взглянула на него, помолчав, прежде чем ответить.
— Я готова на все, даже если это заденет кого-то. Готова даже потерять работу за свои взгляды, но не позволила бы доктору Лейну лечить даже кошку. Он наиглупейший терапевт, какого я когда-либо встречала, поверьте, я повидала их на своем веку.
Она встала.
— Я имела честь работать с величайшими докторами. Поэтому не могу понять, почему руководство «Престижа» выбрало доктора Лейна для этого заведения. И прежде чем вы спросите, скажу вам, что именно поэтому я так часто проверяю пациентов, о которых беспокоюсь. Не уверена, что он может дать им такое лечение, какое им необходимо. Знаю, что многим не нравится, но я делаю это рада их блага.
82
Нейл и Роберт Стефенс поехали прямо в полицию Ньюпорта.
— Чертовски здорово, что ты оформил арест вчера, — сказал Роберт сыну. — Этот парень готов был смыться. Теперь, когда его банковский счет арестован, мы сможем вытащить деньги Коры или хотя бы их часть.
— Но он не знает, что с Мэги, — с горечью сказал Нсйл.
— Нет, думаю, не знает. В пять часов ты не сможешь быть шафером на свадьбе в Нью-Йорке, найди свидетелей, чтобы не оставаться на церемонии до конца, и возвращайся скорее сюда.
— Он больше говорил об алиби, чем о своих махинациях с акциями, — заметил Нейл. — Папа, у него в том офисе нет никаких доказательств, чем он занимается. Ты видел хоть одно финансовое дело, хоть один проспект или вообще что-нибудь, похожее на то, что есть у меня в конторе?
— Нет, не видел.
— Поверь. Он там не работает. Все операции ведутся из другого места. И вероятно, там тоже занимаются надувательством. — Нейл помолчал, угрюмо глядя в окно. — Господи, какая мерзкая погода.
«Холодает, льет дождь. Где же Мэги? — думал он. — Что с ней? Она напугана?»
«Она мертва?»
Нейл еще раз отогнал эту мысль. Она не может умереть. Она будто бы звала его на помощь.
Они прибыли в полицию и узнали, что шефа Брауэра нет, но с ними встретился детектив Хаггерти.
— Не могу ничего сообщить, — откровенно ответил он на их нетерпеливые расспросы о Mэги. — Никто не видел жтот пикап в городе прошлой ночью. Мы связались с соседями мисс Холлоувей. Проезжая мимо ее дома по пути на обед в семь часов, они видели машину на стоянке. Когда они возвращались в половине десятого, ее уже не было. Поэтому можно предположить, что она уехала где-то в пределах этих двух с половиной часов.
— И это все, что у вас есть для нас? — спросил Нейл нетерпеливым тоном. — Боже, должно быть что-то еще.
— Думаю, есть. Я знаю, что она была в похоронном музее в понедельник днем. Мы говорили с ней перед отъездом туда и после возвращения.
— Похоронный музей? — произнес Нейл. — Это похоже на Мэги. Что она там делала?
— По словам профессора Бейтмана, она помогала ему выбрать наглядные пособия для телепередач, — ответил Хаггерти.
— Вы сказали, по словам профессора Бейтмана? — резко спросил Роберт Стефенс.
— Разве? Ну, я хотел сказать, что у нас нет оснований сомневаться в словах профессора. Он, возможно, немного эксцентричен, но он вырос в этом городе, люди его знают, и за ним не числится никаких дел. — Он заколебался. — Буду с вами совершенно откровенен. Миссис Холлоувсй, похоже, заметила в нем что-то, что
