На каждого, мастера приходились сотни обережников первого, второго и третьего класса. Звание мастера амулетов давало право придумывать и создавать любую защиту против любых Других, которую закажет клиент. Но даже у мастеров была своя специализация: крупный бизнес, мелкий бизнес, защита дома, личная безопасность и весь спектр безопасности наблюдения, от официального надзора до незаконного шпионажа. Но ранг мастера нельзя получить, пока не проявишь свои способности во всех этих областях.
– Я не вписываюсь в твое представление о мастерах амулетов, а? Я ни в чье представление никогда не вписывалась. Но как только я начала свою карьеру, все пошло как по маслу, и бывшие клиенты предупреждали новых клиентов, что им предстоит встреча со старенькой бабушкой – я, кстати, старенькая бабушка со времен своей юности – из тех, что вряд ли способны самостоятельно перейти дорогу, – она с улыбкой посмотрела на меня. – Признаю, что самостоятельный переход дороги – это для меня непростое дело. Машины ездят слишком быстро и часто выруливают с неожиданных сторон. Вот изготовление амулетов – это другое дело.
Я не знала, как задать следующий вопрос, даже не смогла заставить себя посмеяться над шуткой о старой бабушке.
– Впрочем, – продолжала она, словно читая мои мысли, – люди часто не таковы, какими кажутся. Я бы никогда не подумала, что приятная молодая леди, которая обожает солнце и работает в семейном ресторане, водит дружбу с вампиром.
Теперь я и вовсе ничего не могла сказать.
– Моя дорогая, – продолжала Иоланда, – я почти ничего больше не знаю о твоих личных делах. Да, в этом саду и в этом доме амулетов больше, чем ты думала, и если ты их не обнаружила, значит, я еще не утратила профессиональных навыков. Конечно же, я знаю, что сюда приходил вампир, и знаю, что ты не просто пригласила его, но сделала это совершенно добровольно. Хороший амулет, дорогуша, не позволит никому добиться вынужденного приглашения. А мои амулеты можно отнести к категории хороших.
Она улыбнулась:
– Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что стряслось с тобою в те два дня весной, когда ты пропала – особенно принимая во внимание тот факт, что от тебя за версту несло вампирами. Шерлок Холмс – сейчас, интересно, молодежь читает такие книги? – сказал замечательную фразу о том, что после того, как вы отметете все невозможное, то, что останется, скорее всего окажется правдой, каким бы невероятным оно ни казалось. Это очень полезный совет для изготовителя амулетов, а я ведь еще не совсем отошла отдел. Вампиры, как им и положено, тебя мучили. Но, что весьма необычно, не замучили до смерти. Таким образом, этот конкретный вампир, по всей видимости, оказал тебе некую услугу, и эта услуга вас определенным образом связала. Это безумное предположение, рожденное моим старческим маразмом, затем подтвердилось, когда он вернулся, и не один раз, а два. Я знаю, что твой так называемый друг – вампир, знаю, что это мужчина-вампир, и что он единственный, кого ты пригласила переступить твой порог. Это, кстати, меня весьма обнадежило. Если бы их было более одного, то боюсь, мне пришлось бы изменить своей привычке всегда надеяться на лучшее. Я признаю, что удвоила защиту моей части дома… ты ведь понимаешь, что мне нет никакого резона демонстрировать то, что они мой друг тоже. Недоверие человека к вампиру весьма обоснованно.
Иоланда наклонилась вперед и посмотрела мне в глаза.
– Ты взвалила на себя непосильную задачу. Как пожилая леди себе на уме, которая слишком много времени проводит в одиночестве, я предлагаю тебе свою помощь в ее решении. Учитывая естественную антипатию между людьми и вампирами, можно предположить, что некая задача
Я заставила себя отрицательно покачать головой. – Неудивительно. Сомневаюсь, что ООД может проявить достаточную гибкость в таких вопросах. Недостаток гибкости – вечная проблема всех крупных организаций.
Я вспомнила, как синеет Пат, и слегка улыбнулась. Но лишь слегка. Она была права насчет их отношения к вампирам. И насчет отношения людей к вампирам вообще.
– Вначале я ничего не собиралась тебе говорить. Минуло четыре месяца, и я надеялась, что все осталось в прошлом. Но от тебя по-прежнему несло вампирами: та рана на груди – это ведь работа вампиров, правильно?
Вот и надейся теперь на маскировку в виде рубашек с высоким воротником. Я кивнула.
– А потом пришел твой друг – и вот раны нет. Эти два события связаны между собой, верно?
Я снова кивнула.
– Это для меня вполне удовлетворительное объяснение вашей дружбы. Но… ладно, не буду называть это вонью… отпечаток, след вампира по-прежнему был на тебе. Увы, на ум мне приходит метафора о человеке, употребляющем мышьяк. Если есть его очень понемногу, то со временем можно выработать к нему определенный иммунитет. Не знаю, с чего бы тебе… получать иммунитет подобным образом. Или с чего бы ему… Дорогая, прости мне мою навязчивость. Но твой глубокий, и полностью оправданный, испуг, равно как и смятение, и растерянность, изменились за четыре месяца, но нисколько не уменьшились. Они только усилились – и это не может меня не волновать.
Она замолчала, надеясь услышать ответ, но я ничего не могла сказать.
– Дорогуша, есть еще кое-что, о чем мне сообщили амулеты: твое прозвище – это не просто дружеская шутка. Я никогда не поверю, что человек, который черпает свои силы из солнечного света, может служить злу. Если только я смогу тебе чем-то помочь, то я это сделаю.
С плеч моих свалилась гора, и чувство было таким реальным, что голова пошла кругом. И только теперь я поняла, насколько эта гора была тяжела. В мире не было никого, кому бы я могла рассказать о своем так называемом друге, никого, кому бы я рискнула открыться. А теперь Иоланда рассказала мне о нем сама. Нас, знающих, было теперь двое.
Может быть, это означало, что задача не так уж непосильна.
Какой бы ни была эта задача.
Впрочем, расправа над Бо есть благо для всего человечества – неважно, выживем мы с Коном или нет.
