проявляется какое-то загадочное сооружение размером с обеденный стол, не похожее ни на один из когда- либо виденных Надей предметов, — решетчатое, с множеством углов и волнистых линий, с сложным переплетением трубочек, проводков, каких-то геометрически правильных частей и частей совершенно невообразимых форм…
Глава седьмая
Миша Стерженьков сидел на полу, и в его голове был сумбур. Сферический колпак ярко-желтого цвета, покачивающийся на кронштейнах, уже отодвигался в сторону, втягиваясь в недра аппарата, порожденного далеким и чужим разумом. В комнате сильно пахло какими-то совершенно незнакомыми, неземными запахами.
Миша пошевелился и сделал слабую попытку встать. Ноги не слушались, в ушах стоял какой-то звон, перед глазами, мешая видеть как следует, проплывали цветные пятна сложных и разнообразных конфигураций.
Собрав волю, выдержку и мужество — качества, воспитанные многими спортивными состязаниями, в которых ему приходилось участвовать, — Миша все-таки встал. Кронштейны уже сложились, и ярко-желтый колпак скрылся внутри аппарата за какими-то створками, щелкнувшими звонко и мелодично. Мысли Миши Стерженькова постепенно приходили в порядок. Сходил на нет звон в ушах, и цветовые пятна перед глазами, растворяясь в воздухе, становились все прозрачнее. Пульс возвращался к обычной и не часто нарушаемой норме.
Внутри Мишиной головы послышался шорох, похожий на тот, что издает иголка проигрывателя, когда кончается пластинка. Потом раздались звукосочетания, смысл которых невозможно было понять, но строй их быстро менялся, как если бы говоривший то и дело переходил с одного языка на другой, и наконец прозвучали слова на родном Митином языке:
— Второй этап исследований на Земле вынужденно прекращен досрочно. Землянину возвращено его сознание, довести ход исследований до конца не представлялось возможным.
Миша Стерженьков облизнул пересохшие губы. Неожиданно для себя самого он вдруг услышал свой голос, задающий аппарату шерристян робкий вопрос о том, не он ли, Миша, виной тому, что ход исследований оказался прерванным. Вопрос прозвучал нелепо, Миша почувствовал, что отчаянно, неописуемо краснеет. Изо всех сил желая сказать что-нибудь еще, чтобы сгладить впечатление, он выдавил из себя фразу, которая прозвучала еще нелепее:
— Вы простите, если что оказалось не так… я… мне… Мне вам очень хотелось помочь… Первый Контакт… Вы и сами должны это понять… понять, что я… Разве я стал бы… специально…
Воцарившееся молчание было гнетущим. Миша чувствовал, как краска заливает все его лицо и густеет до совершенно невообразимой степени. Еще он ощущал на себе постоянный взгляд, которым откуда-то из своих глубин смотрел на него аппарат, построенный шерристянами. Взгляд, кажется, был укоризненным и чуть ли не печальным. Исследования шерристянам пришлось прекратить досрочно, и что-то упорно подсказывало Мише: случилось это по его вине. В смятении Миша подумал о том, что так же, скажем, он мог бы смотреть и сам на какую-нибудь неожиданную помеху, помешавшую, например, поставить рекорд в пяти метрах от финишной ленты.
В распахнутое окно со двора доносились веселые голоса, стук мячей, шум работы разнообразных спортивных снарядов.
В коридоре, за дверью, раздавались медленные, смятенные какие-то шаги — там, потрясенная всем случившимся на ее глазах, взад и вперед, не в силах прийти в себя, бродила Стерженькова Татьяна.
Миша закрыл лицо ладонями. Все, что натворил на Земле шерристянин, он помнил отлично. Что-то неумолимо и властно продолжало подсказывать ему, что исследования шерристянам пришлось прекратить досрочно по какой-то его, землянина Миши Стерженькова, вине, и потому ему было очень не по себе.
— Вы мне поверьте, — сказал Миша потерянно, — я вас очень прошу. Я же сам понимаю… Ведь это… ведь я…
Чужой голос внутри его головы с какими-то грустными интонациями сказал:
— Ход исследований, разумеется, все время был под контролем. Причиной, по каким исследования пришлось прекратить досрочно, были частые случаи вмешательства исследователя в земную жизнь. Действия исследователя в конце концов полностью вышли из-под его контроля. Не совсем было ясно, к чему это могло привести…
Возникла новая пауза. Мише очень хотелось, чтобы все происходящее оказалось в конце концов сном, но все вокруг было непреложно реально. На самом деле происходило завершение первого Контакта человечества с инопланетным разумом.
— Установлены и причины, по каким исследователь утратил над своими действиями контроль, — сказал голос.
Миша поднял голову и взглянул на аппарат. С сильно бьющимся сердцем Миша ожидал продолжения.
— Сознание землянина оказалось слишком сильным, — сказал голос — Его остаточные проявления не удалось уничтожить полностью во время трансформации. Шерристянин активно вмешивался в земную действительность, потому что этого требовали остаточные проявления сознания землянина. Впервые за всю историю комплексных исследований в громадном районе Вселенной встречена цивилизация, представители которой оказались не до конца подверженными действию процесса трансформации. — В интонациях голоса послышалось, кажется, даже какое-то затаенное своеобразное уважение.
Миша Стерженьков опустил глаза. Предчувствие не обмануло его: он был всему виною! Доверие братьев по разуму оправдано но было.
— Да, — выдавил он из себя потерянно и глухо, — значит, это я во всем виноват… Натворил я дел на Земле…
В его памяти мигом пронеслась вся вереница приключений шерристянина сразу. Дел на Земле действительно натворено было немало. Но Миша Стерженьков сейчас думал о другом: остаточные проявления его сознания помешали установлению Контакта, и только это сейчас было главным.
Отчаянно махнув рукой, Миша поднял взгляд и стал ждать, что теперь будет дальше.
— Ход исследований прекращен досрочно, — сказал голос в Мишиной голове (интонации теперь вновь были укоризненными). — То, что было изменено на Земле шерристянином, помимо своей воли подчиняющимся остаточным проявлениям сознания землянина, должно быть исправлено. Всякие воспоминания о том, что с ним происходило, будут после этого стерты из памяти разумного обитателя Земли…
Миша Стерженьков потерянно кивнул. Ему очень хотелось провалиться под землю, но такое бывало, конечно, только в сказках или в какой-нибудь фантастике. Раздался негромкий щелчок, и внутри аппарата стал нарастать басовый гул…
Все, что было переделано на Земле разведчиком чужого разума, подчиняющимся остаточным проявлениям сознания Миши Стерженькова, было исправлено шерристянами одновременно, в один короткий момент. Зрение Миши, в прежней позе стоящего посреди своей комнаты, на некоторое время непостижимым образом оказалось трансформированным. Исчезли с его глаз стены с фотографиями знаменитых спортсменов и кульминационными моментами важнейших спортивных международных состязаний, пропали куда-то мебель, спортивные снаряды, книжный стеллаж с произведениями знаменитых тренеров и мемуарами прославленных звезд. Вместо всего этого он увидел сразу множество разных картинок, и внимания — удивительное дело! — хватало на все: он мог без труда уследить за изменениями, которые происходили на каждой из них.
Да, возможности шерристян действительно были непомерно, невероятно велики. Откуда-то издали, может быть с невероятных космических расстояний, с каких они и следили за ходом второго этапа исследований на Земле, активно вмешались они в земную жизнь — для того чтобы вернуть все к прежним нормам, естественным для планеты, и управлять которыми должны были, конечно, лишь сами ее обитатели, а не какие-то, внеземные силы. А может быть, за ходом исследований следили все-таки не с самой Шерры
