Посмотри в глаза чудовищ

– А фатерланд вы оставляете ни с чем?

– Арийскому племени нет нужды черпать силы в мелких суевериях! – барон нервно протянул руку к моему портсигару, пощелкал пальцами.

– Из-за этих мелких суеверий я был вынужден покинуть Прагу, чего не делал уже… м-м… скажем, так: несколько лет. Вы не поверите, как неприятно старому раввину путешествовать в этих содрогающихся железных…

– Рабби, – сказал барон проникновенно, – вы же меня знаете! Я же никогда не оторву уважаемого всеми человека от ученых занятий по сущим пустякам! Конечно, мы даем вам эти руны как бы в аренду. В пользование. Разгоните ко всем чертям арабов, обустроитесь, восстановите Храм – тогда и вернете.

– И что вы хотите взамен? – спросил рабби тихо.

– А вы еще не поняли?

– Понял. Но вы все равно скажите, вот молодой человек тоже хочет услышать.

– А он что, тоже не понял?

– Господа, господа, – сказал я. – Все должно быть произнесено вслух. Не я завел это правило…

– Он прав, Рудольф, – сказал рабби.

– Тетраграмматон, – шепотом произнес барон и повторил еще тише, но почему-то еще слышнее: – Тетраграмматон.

От этого шепота не то что у меня по спине – по стенам ко всему привычной пивной побежали мурашки. Латыш – хозяин алюс-бара за стойкой вдруг наклонил голову и замер, будто прислушиваясь к далекому приближающемуся грому.

«Уж не от Райниса ли он?» – подумал я мельком, но прогнал это подозрение: место встречи подбиралось не мной, учеником, – и крайне тщательно.

Здесь было чисто.

– Мой ответ: никогда, – сказал рабби.

– Даже в аренду?

– А в аренду тем более.

– И даже на самых выгодных условиях?

– Барон, вот я сижу перед тобой, старый Исав. И ты танцуешь передо мной, старый Иаков. И твоя чечевица давно остыла. Что слава, доблесть, богатство? Дым. И ты хочешь за дым приобрести солнце? Смешно. Вот и молодой человек посмеется вместе со мной. Ха-ха-ха.

Я и рад был бы от души посмеяться, но не знал толком, над чем. Да и вид барона не располагал к веселому смеху. Так выглядит человек, который опрокинул стопку чистого спирту, а там – вода…

Он долго сидел, обхватив голову руками. Потом выпрямился. Лицо его было белое.

– Ты мне все равно отдашь его, – сказал он, присвистывая бронхами. – Сам придешь. На коленях приползешь. Молить будешь: возьми. Даром возьми. Ты просто не представляешь цену, которую тебе придется заплатить за сегодняшний отказ…

Но, как бы ни шипел барон, а рабби Лев в свое время на равных говорил с императором Рудольфом Габсбургом, тезкой барона и великим алхимиком…

– Господа, господа, – поспешно вклинился я, – а что это мы пиво-то не пьем?

ГЛАВА 5

Побеждая, надо уметь остановиться.

Лао-Цзы

Операция не могла не удаться, поскольку Николай Степанович был самым старым солдатом на свете.

– Сверим часы. Без четверти три.

– Так точно, – сказал Левка.

– Два сорок два, – сказал Тигран. – Сейчас подведем.

– Гусар, – сказал Коминт.

И точно – вернулся Гусар. Встал боком, порываясь убежать обратно и как бы приглашая идти за собой.

– Ну, все, – сказал Николай Степанович. – В три ровно переходим шоссе. Лев, иди за Гусаром, он дорогу знает. И слушайся его…

– Постой! – вскинулся Левка. – У них же у самих собак – как собак… тьфу… Дато всюду со своим ротвейлером ходит, даже в сауну… и вообще…

– А вы, значит, и об этом не подумали? Нормально, ребята. Всех вас стоило бы расстрелять перед вашим же строем…

Тигран нервно хихикнул.

– А ты, Саят-Нова, что бы ни происходило, хоть голые девки из-под каждого куста полезут, бежишь на пляж и очень метко стреляешь по катеру. Иначе они из своего «владимира» нас пошинкуют мелко- мелко.

– Понял, командир, – сказал Тигран. – Мне тоже этот катер очень не нравится, не знаю, почему.

– Ну, все, – сказал Николай Степанович. – Патронов не жалеть, пленных не брать.