И снова мелькнула как молния мысль: “Почему не взял оружия, хоть пистолет?!” Я прощался с жизнью. Страха почему-то не было.
И в это время… сбоку оглушительно прогремело. С глухим стоном шаман повалился набок, выронив винчестер. Сталь магазина звякнула о камни очага.
Костер вспыхнул.
Передо мной, точно в сказке, стоял взволнованный, возбужденный и растерянный Тынетэгин, сжимая дымящуюся длинноствольную винтовку.,
ИЗБАВЛЕНИЕ
Я не верил глазам. Молодой чукча, ворвавшийся в ярангу, был действительно Тынетэгин, живой и невредимый. Он спас меня от верной гибели.
Сраженный Экельхут молчаливо лежал на белой шкуре у очага. Вокруг застыли с побелевшими лицами старшины. Все так же неподвижно сидел, опустив голову, Тальвавтын.
Выстрел Тынетэгина ошеломил всех.
— Наши пришли… — проговорил юноша сдавленным от волнения голосом. — Хорошо, жив ты, Вадим…
— Где Костя?!
— Там, — махнул Тынетэгин на юг, — на сопке с каменной вершиной.
— Ого!
Снаружи послышался топот бегущих людей. В ярангу, задыхаясь, протискивались один за другим люди в телогрейках и резиновых сапогах.
— Кто стрелял?! — грозно спросил по-чукотски высокий голубоглазый человек с удивительно знакомым лицом.
И вдруг я узнал его.
— Полковник?! Как вы здесь очутились?
Это был тот молодцеватый полковник, который предостерегал нас на совещании в Певеке…
— Так же, как и вы, Вадим, — улыбаясь ответил он, — по делам.
— Ну и вовремя же вы подоспели! Если бы не Тынетэгин, Экельхут отправил бы меня кочевать к “верхним людям”.
— Видно, под счастливой звездой вы родились, Вадим. Успел выстрелить первым? — спросил Тынетэгина полковник.
Юноша испуганно кивнул:
— Никогда в людей не стрелял…
— Правильно сделал — плохой человек Экельхут!
Весь этот разговор происходил по-чукотски, и сидящие в яранге понимали, о чем говорят.
— А где Рыжий? — вдруг спохватился полковник.
— Вы его знаете?! — удивился я.
— Давно ищем. Из Воег от нас ушел. Проворный, гад…
— На сопку с каменной вершиной утром ушел — свой вертолет встречать.
— Опять улизнул… — зло процедил полковник.
— Перестрелку слыхали? — тревожно спросил я. — Где-то там стреляли…
Полковник снял шапку и сказал по-русски:
— Да-а, не повезло вашему другу. Ведь он с Ильей пошел на сопку захватить оружие и патроны. Тынетэгина к вам на выручку послал. Неподалеку встретили — у самого стойбища в кустах притаился.
— Неужели, гады, убили Костю! — воскликнул я.
— Ваш товарищ — сорвиголова, видно, крепко столкнулся с непрошеными гостями.
— Сколько у вас людей, полковник?
— Да вот они все — пятеро нас в оперативной группе, — с мужественной иронией усмехнулся он, — прошу любить и жаловать: представители окружных организаций — милиция, комсомол, окружком, окрисполком…
— Скорее на сопку! Если бежать — через час там будем.
Полковник грустно покачал головой.
— Поздно… улетели, мерзавцы. А нам дело срочное тут сделать надо. Но, впрочем… Гемелькот! — обратился он к одному из своих сотоварищей. — С Вадимом пойдешь как представитель милиции.
— Есть! — по-военному отчеканил смуглолицый молодой чукча, выступив вперед.
— Извините, сам не могу — служба, — тихо сказал полковник, — окрисполком вынес решение изъять лишнее оружие в кулацких стойбищах внутренней Чукотки. Пока сбегаете на сопку, разговаривать будем. А операцию начнем, когда вернетесь…
Невольно я подумал, что для такой операции в стойбище Тальвавтына у полковника слишком мало людей.
— Ну, Тальвавтын, принимай гостей из Анадыря, — громко сказал я, — а мы пошли на сопку с каменной вершиной — Костю искать.
— Возьми мой винчестер, метко бьет. — вдруг сказал Тальвавтын, — может, Рыжего встретишь.
— Спасибо, — искренне поблагодарил я. Полковник не мог скрыть удивления.
— Какомей! — оторопев, воскликнул он. — Вы что же, друзья с королем Анадырских гор?
— Вылечил я его, — умная голова. Потом все расскажу… Мы быстро собрались в поход и втроем — Тынетэгин, Гемелькот и я — устремились к синеющей вдали сопке с “каменным чемоданом”. Страшная тревога гнала нас. Мы бежали напрямик, не обращая внимания на торфяные бугры и болота, вброд пересекали бесчисленные рукава горной речки. Горячая вера в счастливый исход спасательной экспедиции несла нас на крыльях. Но горькая действительность скоро вернула нас на землю. В притаившейся долине повисла зловещая тишина. Молчаливая вершина с “каменным чемоданом” курилась дымками, словно вулкан после извержения.
— Ягель там горит… — тихо сказал Тынетэгин.
— Скорее, друзья!
Мы понеслись сломя голову, перепрыгивая кочки. И вдруг Тынетэгин закричал:
— Смотри, Вадим, люди идут!
По зеленой речной террасе быстро двигались навстречу две черноватые фигурки.
Неужто Рыжий возвращается в стойбище с прилетевшим своим начальством? А что они сделали с Костей?!
Бежим с винтовками наперевес, точно в атаку.
— Что за наваждение!
Люди повторяют наши движения и несутся навстречу с ружьями в руках.
— Мираж?
Но их только двое. И вдруг Тынетэгин заорал:
— Наши бегут!
Теперь и я узнаю знакомые очертания фигур. Костя, размахивая винтовкой, что-то кричит. Но ветер относит голос. Разом подымаем винтовки и стреляем вверх. Друзья отвечают приветственным залпом. Бурная радость заполняет душу.
Гемелькот в изумлении рассматривает бегущих навстречу людей. Друзей трудно узнать. Впереди тигровыми скачками несется Костя с черным, как у негра, лицом, с опаленными волосами. Одежда на нем тоже опалена. Перевязанная рука болтается на ремне, перекинутом через плечо. Алое пятно крови пропитало повязку.
Не лучше вид и у Ильи. Все лицо в саже и копоти, точно у трубочиста. Одежда изорвана. От платка, покрывающего голову, остались обгоревшие лохмотья. Оба они сейчас похожи на танкистов, выбравшихся из горящего танка.
— Наконец-то, пропавшие души!
