Его схватили, кто-то что-то кричал. Шавырина Тимка не заметил, потому что его сразу поволокли назад: по лестнице на второй этаж, потом в коридор, где был знакомый кабинет с книжными шкафами у стен.
От окна шагнул навстречу ему офицер.
— Ты что это вытворяешь, а, негодник?!
Было похоже, что он сейчас ударит. Тимка рванулся, но его крепко держали за руки.
— А вы за что людей мучаете?! — крикнул он в лицо офицеру. — А говорили: воюете честно! Честные люди женщинам руки не ломают!
— Замолчи! — рявкнул офицер над самой Тимкиной головой. — Я посажу тебя в карцер! Я буду держать тебя без воды, пока не высохнешь!
Тимка все время пытался высвободиться, и лицо его, естественно, перекосилось от боли.
— Сажайте! — ответил он со слезами на глазах. — Сажайте, мучайте! Все вы одинаковые, ненавижу всех!
— А ну отпустите его! — приказал офицер.
Тимку отпустили, он шевельнул затекшими кистями рук.
— Ненавидишь, значит?! — почти вплотную приблизив к нему лицо, яростно переспросил офицер.
— Да! — сказал Тимка.
— А откуда ты знаешь эту женщину? — процедил офицер сквозь зубы, в упор глядя на Тимку.
— Знаю! — вызывающе ответил Тимка. — Это Ангелина Васильевна, с улицы Челюскинцев!
— И ты знаешь, на кого она работает?
— На всех! — зло ответил Тимка. — Кто платья заказывает! Она на женщин работает!
— Не мели чепуху! — Офицер выпрямился, отошел к окну. — Не прикидывайся дурачком. При чем здесь платья?
— При том, что она портниха! — не снижая голоса, выкрикнул Тимка.
— И ты не знаешь, что она шпионка?! — Офицер опять шагнул ближе к Тимке. — На одну разведку работаете?!
— Ч-что?.. — Тимка даже рот приоткрыл, изобразив удивление. — Тетя Геля шпионка?! Это вы мелете чепуху! Тетю Гелю вся улица знает! Полгорода знает! Она любит поругаться, у нее даже прозвище есть: «Я-тебе-не-жена»! Но все равно она добрая!
Офицер минуту — другую смотрел на него сверху вниз, потом по-немецки что-то приказал одному из автоматчиков. Солдат выбежал и явился в сопровождении другого офицера, который сразу вытянулся в струнку перед Тимкиным знакомым, будто хотел достать подбородком люстру, что свисала между ними с потолка, над ковровой дорожкой.
Тимка мрачно ждал, переводя взгляд с одного на другого.
Его знакомый о чем-то спросил подчиненного. Тот ответил несколькими словами, из которых Тимка отчетливо разобрал фамилию Кравцова.
Знакомый Тимки что-то приказал вызванному офицеру. Тот, щелкнув каблуками, исчез.
А несколько минут спустя, в течение которых допрашивающий Тимку офицер, глядя из-под сомкнутых бровей на Тимку, нервно барабанил пальцами по кожаной спинке кресла, в дверь вбежал и тоже вытянулся перед Тимкиным знакомым Кравцов.
— Явился по вашему приказанию, господин штурмбанфюрер!
— Полицай, кто та женщина, что вы привели только что?
— Шпионка, господин штурмбанфюрер!
— Врет он, врет! — крикнул Тимка.
— Замолчи! — потребовал офицер.
Автоматчики опять ухватили Тимку за руки, но он продолжал во весь голос:
— Врет этот гад! Она не дала ему утащить консервы, когда он грабил, — вот он и злится! Нашу квартиру он тоже ограбил! Это вор! Вор!
— Замолчи! — Офицер снова подступил к нему вплотную. — Я приказываю тебе молчать! Понимаешь?
Тимка перестал вырываться и замолчал.
— Отпустите его! — приказал офицер автоматчикам. Вторично приказал по-русски, но те, видимо, догадались и отпустили Тимку.
Штурмбанфюрер отошел и остановился перед стоявшим навытяжку Кравцовым.
— У вас есть доказательства, что она шпионка? Кравцов замялся, тараща глаза на офицера.
— Я спрашиваю: у вас есть доказательства?! — повторил тот.
— Она… — Кравцов оглянулся на Тимку. — Она коммунистам шила… и… защищала их… Нападала на меня…
— Негодяй! — Офицер замахнулся, чтобы ударить, но не ударил. — Ты используешь немецкую армию, новый порядок, чтобы свести личные счеты?! Я прикажу тебя расстрелять, если узнаю, что это не первый случай! Пошел вон, свинья! — И, глянув на Тимку, добавил: — Немедленно отпустить эту женщину! Отпустить и извиниться перед ней!
Задержавшись при последних словах у двери, Кравцов бормотнул скороговоркой:
— Слушаюсь, господин штурмбанфюрер! — выскочил за дверь и бегом протопал по коридору на выход.
Движением руки штурмбанфюрер велел автоматчикам удалиться.
— Ты заставил меня нервничать, мальчик… — медленно проговорил он, когда они остались один на один с Тимкой. — Но ты слишком горяч… Разве ты не мог сказать мне, когда увидел эту женщину, что знаешь ее, что она простая портниха? Зачем ты кинулся на полицая?
— Я люблю справедливость, — ответил Тимка, недоверчиво глядя на офицера. — А он ломал ей руки! Разве можно женщинам ломать руки?
Офицер пригладил обеими ладонями и без того гладкие волосы.
— С этим негодяем я еще разберусь! Это я тебе обещаю. Проходи, садись. Вы, кажется, еще не ели? (Тимка подошел и сел на краешек кресла). Будем считать все это досадным недоразумением! — сказал офицер. — Ты понимаешь, что такое недоразумение? (Тимка кивнул.) Ну, вот… Произошла ошибка, я накричал на тебя. Зато теперь ты нравишься мне даже больше, чем раньше. Ты отчаянный мальчик!
Тимка шмыгнул носом.
Офицер достал из ящика стола коробку конфет, открыл перед ним.
— Угощайся! А пообедаешь — займемся делами. — Повторил: — Угощайся!
Тимка встал, чтобы идти, неуверенно протянул руку за конфетами, взял одну, в синей обертке, и, подумав, спрятал ее в карман.
Офицер засмеялся. Ловко захлопнув коробку, сунул ее под мышку Тимке целиком.
— Бери все, Тима! Главное, не обижайся на меня. Служба есть служба, а ты кинулся выручать женщину, которая, мне сказали, разведчица! Не обижаешься?
— А в камеру нас больше не посадят?.. — спросил Тимка, прижимая к себе тяжелую коробку незнакомых конфет.
— В камеру — никогда! — весело заверил его офицер. — А ты даешь слово, что не будешь убегать? Тимка подумал.
— Даю… А уговор остается?
— Остров Пасхи?.. Конечно! Конечно, мальчик!.. — опять весело заверил офицер. — Много негров, старинные клады!.. Мы все-таки будем с тобой друзьями, Тима! — заключил он и, провожая Тимку до двери, похлопал его по плечу.
ЕЩЕ ОДНА ПРОВОКАЦИЯ
Ветер гнал со стороны моря низкие, рваные облака. И хоть солнце не проглядывало за ними, Тимка
