планете. Построим искусственный спутник за пределами атмосферы, рассчитаем орбиту и время… Мы даже не знаем, в какую сторону нужно направить сигнал.
— Мы будем направлять его во все стороны, — стиснув зубы, ответил Кибернетик. — Мы построим десять спутников, сто, если понадобится, и мы будем звать Землю…
Доктор и Практикант стояли на остроконечном выступе скалы, ставшей частью искусственного спутника планеты.
— До сих пор не верю, что нам это удалось… — задумчиво проговорил Доктор.
— Может быть, напрасно решили транспортировать сюда эти скалы отдельно друг от друга? Надо было попробовать вывести на орбиту сразу всю необходимую массу.
— Чем массивней скала, тем труднее с ней справиться. У тебя разве не так? — Практикант пренебрежительно пожал плечами.
— Для меня безразлична любая масса. Я ее просто не чувствую, волевое усилие в каждом случае одинаково.
— Наверняка там были другие ступени…
— О чем ты?
— О школе… Иногда я чувствую себя студентом, не успевшим пройти полный курс.
С минуту они молча смотрели на зеленое светило. Отсюда оно казалось лохматым и непривычно резким. На черном фоне лишенного атмосферы неба даже сквозь светофильтры можно было различить четкий силуэт короны. Доктор поежился.
— Черт знает что за звезда! Я все время чувствую давление на поле, такой мощный поток…
— Физик говорит, что она очень сильно излучает в жестоком рентгеновском диапазоне. Стоит ослабить поле, и не спасут никакие скафандры.
— Очень трудно работать, когда одновременно приходится управлять полем. Вначале я думал, ничего не получится.
— Все у тебя получилось. Никак не могу представить, что через час эти скалы превратятся в пучок радиоволн. Как ты думаешь, в расчетах нет ошибки?
— Физик и Кибернетик считали отдельно. Потом сверились. Ширина радиолуча будет в два раза шире района, где может находиться Солнце. Жаль, что не удалось определить более точные границы. Излучение было бы сильнее. А так придется захватить лучевым конусом добрый десяток светолет.
— Нам пора. Они уже заждались, наверное.
— Сейчас. Видишь, еще не совсем погашено вращение. Нужна точная ориентация.
Астероид качнулся. Планета с правой стороны небосклона перескочила на левую. Звезда над их головой выписывала сложные зигзаги. Наконец успокоилась и она.
— Ну вот, так, кажется, в самый раз… Можно двигаться.
Они одновременно оттолкнулись и унеслись в пространство. Обе фигуры на фоне гигантских скал спутника выглядели уродливыми карликами из-за огромных рюкзаков, набитых камнями. Камни служили топливом для индивидуальных защитных полей. Доктор перед каждой экспедицией придирчиво взвешивал эти рюкзаки. Капсула, висевшая километрах в двадцати над спутником, казалась небольшим светящимся веретеном. Доктор неточно направил силовую ось своего поля, и в середине пути их траектории стали расходиться. Пришлось догнать его и подать линь. Не хотелось дожидаться, пока он сам исправит ошибку. Через несколько минут они уже входили в центральный салон новой большой капсулы, построенной Практикантом специально для этих работ по сооружению спутника. Все так давно ждали последней минуты, что не было ни вопросов, ни разговоров.
Практикант прошел в носовую часть капсулы, отделенную от остального корабля и затененную так, чтобы во время работы видеть только нужный сектор неба. Несколько секунд он сидел расслабившись, внимательно разглядывая угловатый ребристый обломок, на создание которого они потратили два месяца каторжной работы и который он должен был сейчас разрушить. Там вначале возникнет крошечная искорка, звездочка распада, затем всю энергию надо будет сдвинуть в невидимый спектр радиодиапазона, и скалы начнут таять, как сахар, превращаясь в биллионы мегаватт энергии, летящей к земному Солнцу… Если все пойдет хорошо, через десять лет земные радиотелескопы сквозь дикий треск и вой космических помех уловят это сообщение… Если уловят…
Пора начинать… Он повторил себе это дважды, чтобы получше собраться и отключиться от всего лишнего. Во время операции ему одновременно придется регулировать сразу несколько параметров и помнить десятки различных вещей. Он представил себе летящую от корабля через космос невидимую пока искру. Вот она подошла вплотную к спутнику, опустилась на поверхность скал… Ничего не случилось, только вокруг защитного поля побежали радужные разводы. Значит, поле полностью экранирует космос от его воздействия… Надо попробовать еще раз. Остановил же он сорвавшуюся у доктора скалу, не снимая защитного поля!
Снова и снова вспыхивали вокруг поля ослепительные сполохи, и все так же висела в двадцати километрах от них неизменная ребристая тень. Райков хотел было проделать в поле небольшое отверстие, но тут же вспомнил, что процесс будет продолжаться не меньше часа и на такое время нельзя раскрывать капсулу: они все погибнут от излучения… Значит, есть только один выход. Ему придется выйти наружу. Это намного сложней и опасней, но, если правильно отрегулировать поле и держаться так, чтобы скалы спутника экранировали его от излучения звезды в тот момент, когда он снимет защитное поле, ничего страшного не случится.
Он встал и отодвинул непрозрачную дверцу отсека. По их лицам он понял, что объяснять ничего не нужно. Он даже думал, что молча удастся надеть скафандр и пройти в кормовой отсек, но Физик все-таки остановил его.
— Интересно, что ты будешь делать, если излучение пробьется через астероид, особенно в конце реакции, когда ничего не останется от скал?
— Там будет видно…
— А если серьезно?
— А если серьезно, то нам все-таки придется передать сообщение.
— Тогда разрешите, я попробую, — сказал Доктор жалобным тоном.
— Будет очень трудно управлять полем, и потребуется большая мощность воздействия.
— Вот потому-то я и хочу попробовать. До сих пор я только помогал Райкову, а сейчас хочу сам. Вы уж мне разрешите.
И Доктор решительно взял свой скафандр.
— Никто туда не полезет, — твердо сказал Физик. — Мы что-нибудь придумаем. Что-нибудь другое.
— Нет, — сказал Практикант. — Больше мы уже ничего не придумаем. Сегодня к Земле пойдет сигнал.
Он прошел мимо них и уже взялся за ручку дверцы отсека, когда Физик крикнул;
— Вернись!
Практикант повернулся и что-то хотел ответить, но в этот момент корабль резко тряхнуло, перед глазами у них все поплыло, а когда предметы обрели прежнюю четкость, в отсеке не было Доктора. Они не сразу поняли, что произошло, и даже потом, заметив у самого астероида летящую искорку, они все еще не понимали, как это Доктору удалось.
— Ты сможешь его вернуть? — спросил Физик.
— Не знаю. Мы никогда не пробовали противопоставить друг другу эти силы. Наверное, смогу. Но для этого придется снять поле.
— Как он это сделал?
— Ну, мгновенно выйти в пространство, не пользуясь дверями, для него не составило труда. А потом он толкнул капсулу своим полем. Было 8g, не меньше. Секунды на две мы потеряли контроль. — Практикант пожал плечами. — Сейчас я попробую его догнать и…
Он не успел закончить. На одной из вершин астероида вдруг вспыхнула ослепительная синяя искорка, сейчас же погасла, и скала стала медленно исчезать у них на глазах.
Кибернетик бросился к Практиканту и рванул тумблер рации на поясе его скафандра. Стены корабля вздрогнули от пронзительного, терзающего уши воя.
