любопытство стороннего наблюдателя, особенно тем, что он пожелал присутствовать до полного сожжения тела. И вот тут-то я попрошу разрешения изложить версию, которая может пролить кое-какой свет на происходящее.
Зонди чихнул, засыпав крошками всю грудь.
— Ну как? Похоже это на манеру Сэма Шифринского?
— Куда там этому адвокатишке! На уровне Верховного суда!
— Благодарю. Ты знаешь, что такое версия?
— По-моему, что-то очень неприличное шеф.
Оба от души рассмеялись.
— Тогда слушай, черномазый, и учись. Моя версия состоит в том, что советник Треншоу участвует в какой-то нелегальной деятельности настолько крупного масштаба, что это оправдывает и ликвидацию некоторых соучастников, если они начинают создавать проблемы или становятся бесполезными. Далее, я полагаю, что человек с образованием и умом Треншоу вполне мог быть главой такой организации. Это малоправдоподобно, но не невозможно. И поэтому я полагаю, что советник Треншоу отправился в крематорий с целью убедиться, что определенный человек действительно был окончательно ликвидирован — скажем так. Далее уже вопрос техники. Если хотим, чтобы эта же версия объясняла и смерть Шу-Шу, то должны признать, что увязать их трудно. Как бы грязно не было все это сделано, но нет никаких следов связи с полагаемым крупным делом. Можно сказать, что кто бы это убийство не организовал, был убежден, что жертва не сможет выдать ничего существенного — из этого следует, что её уже допросили — и что безопаснее всего сделать все именно таким образом. Но теперь вернемся к девушке. Ее убийство, казалось, не создавало проблем, потому что она цветная, а их положение известно. Но все остальные знают её как белую. И тогда ганг, — будем называть их так, — осмотрительно привозит убийцу из Ранда. Все идет по плану, но советник Треншоу, разумеется, опасается малейших осложнений. И вполне естественно, что контролирует её последний путь.
Над озером все ещё стояла тишина.
— Вы правы, это никуда не годится, шеф, — сказал Зонди, отряхиваясь. — Тут у Тесси связь с Треншоу появляется только после её смерти.
— Знаю, знаю. Это противоречит, здравому смыслу. Но придется рискнуть. Я ведь даже не до конца уверен, говорил ли Бирс правду. Мог ведь без всякой задней мысли приукрасить её в своих интересах.
Боже, уже половина первого. Быстро поехали назад, а потом в управление, посмотрим, что раскопал Ван Ниекерк.
Глава четырнадцатая
Двери осторожно приоткрыли. Полковник просунул в них голову и зашел, увидев, что Ван Ниекерк один.
— Ну, сержант, приятно видеть человека, любящего свою работу.
Ван Ниекерк щелкнул каблуками.
— Я вас не отвлекаю?
— Нет, полковник. Я как раз дополнял свой отчет о расследовании последними данными.
— Прекрасно. Позвольте взглянуть? И что вы сюда внесли?
— Я только что выяснил финансовое положение мисс Фил… гм, мисс Ле Руке. У неё было двести рандов в одной страховой фирме под вымышленным именем.
— Было? В каком смысле?
— На прошлой неделе все сняла.
— Это хорошо. Это согласуется с теорией лейтенанта Крамера, что она собиралась уезжать. Но где Крамер?
— Он где-то с Зонди — с самого утра.
— И вы не знаете, где?
— Опрашивают информаторов. Еще он собирался в крематорий.
— А что случилось в Дурбане, куда он так рвался? Ленни, как я вижу, они так и не нашли.
— Нет, полковник.
— Ну, тогда я не буду вас мучать, все равно сегодня вечером мне нужен его доклад, — с довольной ухмылкой сказал полковник.
— Сегодня вечером?
— Он вам ничего не сказал? О моем плане? Ну видите, как он к вам относится.
И полковник удалился, оставив Ван Ниекерка с вконец испорченным настроением.
На стоянке у входа в крематорий было полно машин, но нигде не следа катафалка.
— Что происходит? — бурчал Крамер, пока Зонди загонял «шевроле» на свободное место. — Не иначе все похоронных дел мастера смылись на обед.
Он взглянул на часы. Почти час.
Зонди заглушил двигатель и сквозь толстые каменные стены до них долетел звук органа. Последние ноты быстро смолкли и Крамер усмехнулся.
— Мистер Бирс тоже спешит обедать.
Ждали, пока появятся остальные. Ничего подобного. Орган зазвучал снова.
— Что-то больно многословный попался священник, а, Зонди?
— Да все они такие, шеф.
Но когда музыка снова стихла и опять никто не вышел, Крамер почувствовал, что сыт по горло.
— Так можно ждать целый день, — сказал он. — Пойду-ка я поищу Бирса в его конторе. А ты поглядывай здесь.
Торопливо поднявшись на крыльцо, он пнул двери и зашагал по коридору. По дороге все-таки остановился, чтобы сквозь стеклянные двери заглянуть в часовню. Там было пусто.
— Вы уже вернулись? Что-нибудь забыли?
Крамер оглянулся — сзади стоял Бирс.
— Думал, идет служба, — сказал он.
— Да нет, все эти люди съехались на какую-то церемонию в «Саду воспоминаний». Открытие мемориальной доски или что-то подобное.
— Но ведь играла музыка.
— И не говорите. Промучился с ними с самого вашего ухода. Помните, я вам говорил? Новые записи, со стереоэффектом, когда так здорово звучат голоса? Ну просто никак не мог все отрегулировать. Видно, именно это вы и слышали, я провозился весь перерыв.
— Наверно, вы думаете, я сошел с ума.
— Да что вы, дружище. Вы разве не заметили, что совсем не был слышен голос этого чертова болтуна?
— Чей-чей?
— Да священника.
— Нет, я об этом даже не подумал.
— Тем не менее — музыка свободно перекрывает голос. Кстати, вы что-нибудь знаете о магнитофонных лентах?
Лицо Крамера приобрело странное выражение. Он внезапно понял, что кое-что знает об одной- единственной ленте — но должен это проверить.
Заведующий архивом в редакции «Треккерсбург Газетт» производил впечатление ужасно занятого человека. Но тот, кто хорошо был с ним знаком, знал, что это только его способ хоть немного держать в узде необузданную редакционную публику. Дай им волю, целые дни метались бы с материалами и рылись в картотеке, и у него не оставалось бы времени пополнять свои вырезки.
