Минутку, а если это детектив? Муса решил понаблюдать ещё минутку.
Ван Ниекерк бросил трубку и повернулся к полковнику Дю Плесси.
— Это опять тот чертов индус, утверждает, что в ночлежке ничего не происходит.
— Муса?
— Он хочет уйти домой.
— Ну тогда зачем его оставлять?
— Он утверждал, что там есть кто-то из наших. Я промолчал. Он тут же передумал, сказал, что это посетитель.
— Он уверен, что это не лейтенант?
— Абсолютно.
— А где же тот? И Зонди?
Ван Ниекерк недвусмысленно пожал плечами.
— Ну ладно, это может подождать. Ждем до восьми, потом спросим с него отчет. А ваш рапорт на его оскорбления по телефону подайте мне в письменном виде.
Возясь с доносом, Ван Ниекерк вдруг подумал вслух:
— Надеюсь, с ними там ничего не случилось, полковник?
— Ему слишком везет, — скрипнул тот зубами.
Крамер нашел в себе силы рассмеяться. Но Ленни это вывело из себя.
— Что тут смешного, черт побери? — спросил он хриплым шепотом, ткнув его пистолетом.
Смешным был прежде всего сам Ленни. Поведение его было просто абсурдным. Только псих мог обращаться с заряженным огнестрельным оружием, как репортер с микрофоном. Только псих мог так себя вести, вместо того, чтобы уносить к черту ноги, пока не поздно. А тут ещё откуда-то снизу, из пыли, раздалось ворчание Зонди, и эта негритянская шутка, роскошная сама по себе, касалась Джексона.
— О нем я и думаю.
— Не бойтесь, я его видел.
Тут Ленни, отступив на несколько шагов, увидел стоявшего у ворот. Но это его не пугало. Он мог исчезнуть черным ходом. Он даже мог из темноты стрельнуть в упор и сгинуть в синей дали в большой черной машине. Времени у него было вполне достаточно.
Но тут уже Крамер умел прийти в себя и оценить ситуацию. В том, что подвела Крамера именно его осторожность, он видел иронию судьбы. Достаточно было нанять для ликвидации Ленни дилетанта — какого-нибудь психа-наркомана — и все сложилось бы иначе. Но Джексон перестраховался и нанял настоящего профессионала. А профессионалу трудно без заказа убить полицейского — за это отомстят не только коллеги убитого, но и свои, чтобы не нарушал равновесия между защитниками закона и его нарушителями. И эта заминка стоила жизни громадному негру, медленно испускавшему дух в пыли рядом с ними.
Зонди сел, покачал головой, ощупал ухо, из которого текла кровь.
— Что теперь, шеф?
Крамер пожал плечами и выжидательно взглянул на Ленни. Увидел он совсем другого человека.
— Медленно встать, — скомандовал тот, вдруг окрепнув духом. — Руки за голову и шагом марш в кухню.
Крамер и Зонди молча повиновались. Если ваша жизнь зависит от того, насколько уверенно такой психованный головорез держит палец на спусковом крючке, то лучше его не раздражать, пока не появится какая-нибудь реальная альтернатива. Даже если вы понятия не имеете, где кухня.
— Следующая дверь направо, — уточнил Ленни.
Дверь кухни была приоткрыта. Крамер пнул их ногой, распахнул настежь и шагнул внутрь. Только псих повел бы их с Зонди в темную комнату, так что его не удивило, что там довольно светло. Но тут же удивило, что сквозь окно был виден Джексон, застывший у ворот.
— Туда, — Ленни махнул рукой.
Молча послушавшись, они забились в угол, где сели на большую мойку из нержавеющей стали. На другой конец её, где была сушка для посуды, плюхнулся Ленни, так что стальной лист задрожал по всей длине. Конечно, мойка с сушкой была странным местом для отдыха, но в данных обстоятельствах стратегически это было весьма выгодно: Ленни мог видеть и Джексона, и пару в углу; те были слишком далеко, чтобы напасть, и достаточно близко, чтобы не промахнуться.
Но все это не проясняло, что задумал Ленни, приведя их сюда — или, точнее, почему он счел нужным заключить с ними союз. Крамер заметил, что, видимо, стукнулся головой сильнее, чем думал — в голове крутились только обрывки банальностей, которые, как у заключенного в камере смертников, пытались отвлечь от реальности. С этим пора кончать.
— Смотри, зад не подмочи, — любезно заметил он.
Ленни нахмурился.
— Не твое дело.
— Ну, мое дело — предупредить.
— Спасибо.
— Говорить можно? Ты разрешаешь?
— Как хочешь, сыщик. Но только тихо.
— Почему?
— Чтоб не вспугнуть его.
— Джексон придет сюда?
— Наверняка.
— Выяснить, что случилось с его наемником?
— Конечно.
— Ага. А что потом?
— Мы его прикончим.
Тупость этого заявления вызвала у Крамера инстинктивное отвращение. Оно было явно не к месту, особенно если учесть, что прямо у ворот того можно было положить без проблем. Но просто больше слышать он этого не мог.
Зонди спросил напрямую:
— И нас тоже?
— Полицейских? Не смешите меня!
Но Ленни нужно было бы отрицать поубедительнее. От его минутного колебания у Крамера вскипела кровь и в голове сразу прояснилось.
Разумеется, этот мерзавец все продумал. И притом с неудовольствием приходилось констатировать, что он использовал собственную логику Крамера: Ленни зависит от их поддержки и потому делает вид, что их не тронет.
Видимо, Зонди пришел к тому же выводу, раз спросил:
— А что, если мы закричим? Что тогда?
Ленни поднял пистолет на уровень глаз.
— Не стоит говорить о том, что не произойдет.
Оставалось надеяться, что положение изменится. Надежда на это исходила от дверей в столовую, откуда все ещё доносились звуки фисгармонии. Энеи Робертс, накачивавший своих пациентов возвышенными чувствами, как анестезиолог эфиром, был человеком всесторонним, — и доказательства этого были под рукой на сушке: старомодная электрическая вафельница, складная, с двумя длинными ручками, и инструменты рядом.
Ленни проследил за взглядом Крамера.
— Робертс никогда не закругляется раньше восьми, — сказал он. — Еще двадцать минут никто не двинется с места.
— Думаешь, Джексон не будет так долго ждать?
— Он тоже знает расписание Робертса. Придет сюда раньше.
