Шнайдер почувствовал, что пора кое-что объяснить.
- Все в порядке. Спокойно рассматривайте просьбу мистера Киплинга как желание среди братьев. Ему только порой не достает чутья правильного способа выражения.
Киплинг протиснул свое массивное тело в телефонную будку, размещенную поблизости от туалетов. Телефонная будка была для него лучше, чем беспроводной телефон, который официант мог принести ему за стол. Так ему не помешали бы. Он набрал номер Бекетта. Через пару секунд его лицо появилось на экране.
- Привет, Томас. У меня есть новости.
Бекетт производил впечатление смертельно уставшего человека. Его глаза были красными. Он еще не брился, хотя в Сан-Франциско был давно полдень.
- Выкладывайте, Джо.
- Секретная служба ООН разыскала этого австрийского журналиста.
- Он уже арестован?
- Нет.
- Тогда устройте так, чтобы его убрали согласно плану. Арест, обвинение, осуждение. Вы знаете, о чем мы договорились.
- Я знаю. Но за прошедшее время я перестал считать это самой лучшей идеей.
- У вас, наверное, есть лучшее предложение?
- Возможно. Если мы арестуем Вайгерта из-за убийства, и если он потом пред-станет перед судом, то это вызовет много неизбежного в таких случаях шума. В конце концов, он был журналистом. Потому некоторые из его коллег заинтере-суются его судьбой, по меньшей мере, ради своих собственных репортажей. Пе-ред судом Вайгерт наверняка расскажет также все, что знает о Фолькере. Прав-да, после покушения на Гринспэна, в котором мы ничего не смогли скрыть, и заброшенного нами признания Исламского народного фронта в терактах, это не так уж важно, но все-таки. И кто знает, что между тем узнал Вайгерт еще и о Вевельсбурге. Перед судьей он будет бороться как лев, потому что он невиновен. И определенное эхо после его высказываний наверняка разойдется. Здесь в Европе мы еще не продвинулись вперед ни на шаг. Нам сейчас совсем не ну-жен еще один фронт.
- Я жду вашего предложения, Джо.
- Давайте купим Вайгерта. Предложим ему освобождение от преследования и возвращение в его газету. Он и без того сидит в ловушке. Как только он захочет выйти из-под контроля, об убийствах в Вевельсбурге просто снова вспомнят. И он окажется перед судьей. Но если он согласится сотрудничать с нами, он мо-жет принести нам пользу. По меньшей мере, он тогда будет сидеть спокойно и будет усердно писать то, чего мы хотим. Наконец, Вайгерт не был бы первым, которого мы уберем таким образом. И не один даже самый закоренелый наш противник понимал, наконец, что сопротивление бессмысленно и присоединял-ся к нам. Кто уже может противиться соблазнам влиятельных друзей, власти и денег? Кто знает, вероятно, он мог бы вывести нас даже на след «Туле»?
- Я не против, Джо. Делайте, что вы считаете правильным. Вайгерт – это самая маленькая наша проблема. Наконец, послезавтра собирается совет. Тогда мы решим, что нужно делать. Я предполагаю, что мне поручат полететь в Европу и координировать там дела вместе с вами.
- Известите меня, когда будете знать более точно.
- Я с вами свяжусь, Джо.
Бергманн был сегодня как раз не в лучшем настроении. Стоило ему встать, как жена принялась надоедать ему своими желаниями по поводу отпуска. Она хотела на Мальдивы, чтобы сбежать от недружелюбной венской зимы. Солнце, пе-сок, безделье. И все это как можно скорее. Но теперь у него не было времени на это. Он не мог уехать, когда происходили события, на которые необходимо было оказывать влияние. Все же, главный редактор «Листка» не осмелился ответить четким «нет» на ее требования. Он захотел воздержаться от дальнейших криков, по меньшей мере, пока что. Все же, он не смог бы победить. Потому он хотел выиграть время.
Доктор Карл Бергманн вошел в приемную его офиса точно в 10.27. Уже в коридоре снаружи он учуял превосходный аромат свежего кофе, ясный знак того, что его секретарша уже была на месте.
- Доброе утро, господин доктор!
Голос Аннетт Рунге звучал так, как будто ее вчерашний вечер – и, возможно, также ночь – прошел весьма приятно. Ее цветастое платье с глубоким вырезом соответствовало ее радости. Обычно Бергманн пошутил бы на этом месте со своей «фрейлейн Аннетт», как он чаще всего ее называл. Но сегодня его настроение не располагало к тому. Его жена слишком действовала ему на не-рвы. Он только проворчал неясное «доброе» и собирался войти в офис. Но у его секретарши, очевидно, было еще одно дело.
- Там внутри господин директор Шнайдер уже ждет вас. Я позволила себе пока пригласить его в ваш кабинет.
Она отставила в сторону бутылочку с розовым лаком для ногтей и взяла листок, который обнаружился под ней.
- Директор Шнайдер в сопровождении господина из Объединенных Наций... Она посмотрела на листок. – Господина Олафа Карлссона.
Сначала его жена, а теперь еще и это! Чего этот Шнайдер все-таки хотел снова? И к чему он притащил сюда Карлссона?
- Спасибо, моя дорогая. Не принесете ли вы нам тогда, пожалуйста, кофе?
- Сейчас принесу, господин доктор.
Бергманн открыл дверь в кабинет и вошел. Шнайдер и Карлссон, сидевшие на потертых креслах, поднялись.
- Доброе утро, господа. Прошу вас, садитесь.
Шнайдер протянул руку Бергманну.
- Прекрасное доброе утро, господин доктор. Я надеюсь, вы простите наше неожиданное нападение. Я думаю, вы знаете господина Карлссона.
Это было больше утверждение, чем вопрос, и с полным основанием, так как Бергманн уже несколько раз встречал разведчика ООН на приемах. И однажды, это вероятно было в прошлом году во время того жаркого лета, он встретил Карлссона в Венском городке ООН, в том помещении, которое было не доступно для простых смертных. Только братья могли входить в него, чтобы исполнять там свою работу, как они называли это. Никто кроме них не знал о настоящем назначении этого внешне неприметного убежища.
- Да, мы знакомы. Доброе утро
Он пожал также руку Карлссона. Все трое уселись.
- Чем я могу быть вам полезен, господа?
И снова появилась она, эта нервозность школьника перед учителем, страх, сделал ли он правильно свои домашние задания.
Шнайдер, директор банка, откинулся назад расслабленно, как игрок в покер, который знает, что у него лучшие карты.
- Мне действительно ужасно жаль, что мне снова приходится побеспокоить вас еще раз этим делом. Но в деле вокруг Ганса Вайгерта появилось кое-что новое.
Опять Вайгерт! Бергманн в душе проклинал своего бывшего подчиненного. И всегда они должны были приходить с этим именно к нему. Главный редактор не решился осведомляться дальше. В дверь постучали.
- Войдите!
Вошла секретарша с большим подносом, чтобы подать на стол кофе. Трое муж-чин молчали, пока брали себе сахар и сливки и мешали кофе. Когда фрейлейн Аннетт снова закрыла дверь за собой, Шнайдер начал говорить.
