— Ну же, Бэзил, — поторопил Тони.

Амос сидел с закрытыми глазами.

— Мистер Коттл, — тихонько позвал его Бэзил.

Амос не шевельнулся. Бэзил повысил голос.

— В какой войне наша страна потерпела поражение?

Амос сидел не двигаясь. Тони встал.

— Он, наверное, заснул. Надо уложить его в постель.

Но он не успел подойти к Амосу, как к нему подскочила Вера, вцепилась в плечо и принялась грубо трясти его.

— Амос, не валяй дурака, Тони пошутил.

Голова Амоса безвольно болталась из стороны в сторону. Глаза были закрыты.

Вера, тяжело дыша, повернулась к Тони.

— Это вы сказали, что он призрак. — Ее нежный голос срывался на крик. — Вы сказали что он умер! Он мертвый!..

7

Прекрасный день, думала Мэг Веси, стоя у окна в столовой Кейнов, — сухой, холодный и солнечный. Голубое небо, лимонный отсвет солнца на белом снегу. Выкрашенные в белый цвет домики в долине казались неотъемлемой частью зимнего пейзажа, а черные ставни придавали каждому домику законченность, как черный кончик хвоста — горностаю.

Зазвонил телефон, и Мэг опрометью бросилась в холл.

— Нью-Йорк заказывали?

— Магдалена? Я звоню от Кейнов. Ночью тут произошел несчастный случай. Умер мистер Коттл, и полиция настаивает, чтобы мы остались еще на один день. Я не стала звонить ночью, не хотела вас будить. Как Полли?

— Просто замечательно, — ответила Магдалена. — Она хорошо позавтракала. Температура только чуть-чуть выше нормальной, всего на один градус.

Мэг не была уверена, что Магдалена умеет пользоваться градусником.

— Вызовите врача. Пусть он посмотрит Полли, тогда мы будем знать наверняка. Думаем, к вечеру мы будем дома.

— Полли хочет с вами поговорить.

— Нет. Пусть лежит в постели.

— Она возле телефона в вашей кровати.

— Мамочка! — Даже если Полли была здорова, ее голос по телефону всегда казался тонким и несчастным. — Ты мне что-нибудь купила?

Полли постоянно занималась вымогательством, когда родители уезжали по вечерам из дома. Мэг знала, что должна быть твердой и отучить дочь от этого, но… дисциплина может подождать, пусть Полли сначала поправится.

— Нет еще, детка.

— Но ты купишь?

— Постараюсь, маленькая взяточница.

— А что такое взяточница?

Тут трубку взял Хью.

— Мамочка, я только что прочитал газету, там…

— Хью, пожалуйста, не при Магдалене и Полли. Ты достаточно взрослый и должен понимать. Я сказала Магдалене, что Амос Коттл умер. И это все.

— Да, да, я понимаю. Но что делать, если она увидит газету?

— Постарайся, чтобы она не говорила с Полли на эту тему.

Хью вздохнул, потом сказал с затаенной радостью в голосе:

— Меня сегодня замучают вопросами!

— Может быть, тебе лучше остаться дома? — Мэг нахмурилась. Она знала любовь Хью к мелодраме и боялась, что когда-нибудь это плохо для него кончится.

— О, мамочка, не ходить сегодня! Это же трусость!

— Ладно, Хью, — Мэг совсем растерялась. — Иди в школу. Но помни, ты мало знал Амоса. Я не хочу, чтобы ты о нем сплетничал в школе. Чем меньше ты будешь о нем говорить, тем лучше для всех нас.

— Хорошо, мамочка, я буду молчать. Я им только скажу: «Никаких комментариев», как сенатор. Представляю себе их любопытство! Вот здорово! Ну и денек мне предстоит! Учителя тоже будут лопаться от любопытства, но уж они-то ни о чем не спросят.

Мэг вернулась в столовую и налила себе. Когда в доме были гости, Кейны всегда сервировали завтрак a l'anglaise.[5]

Гости вольны есть, когда им заблагорассудится, но обслуживать себя они должны сами.

Она еще не успела выпить кофе, как в столовую вошла Филиппа, подтянутая, свежая, в темно-синих брюках и свитере. Мэг тут же вспомнила, что на ней шелковая пижама, которая ей велика, и халат нелюбимого зеленого цвета.

— Мэг, вы должны поесть.

— Не могу. Вера еще спит?

— Надеюсь. Я сказала Норе, чтобы она отнесла ей завтрак, как только услышит, что Вера проснулась. А я проголодалась. — Филиппа положила на тарелку яичницу с луком и подрумяненный хлеб. — Когда я волнуюсь, то всегда много ем. Хорошо, что нет Веры, а то бы я потеряла аппетит.

Тихо переговариваясь, Гас и Тони спускались по лестнице, но, войдя в комнату, оба замолчали. Вид у них был измученный. И у Тони — суровый.

— Доброе утро! — Голос Филиппы прозвучал почти весело.

— Почему вы не спрашиваете, как мы спали? — стараясь казаться спокойным, проговорил Гас.

— Ну и как?

— Конечно, замечательно. Свежий воздух…

Все, кроме Тони, улыбнулись.

— А что теперь будет с Премией переплетчиков? — спросила Филиппа.

Тони спокойно взглянул на нее.

— У нас в гостях Вера и Леппи, — сказал он. — Они могут войти в любую минуту, и мы должны играть спектакль для них. Никаких разговоров о делах.

— Спектакль? — растерялась Мэг. — А разве на самом деле… Мне и правда очень жалко Амоса. А вам нет?

— Конечно, да. Но кто-то должен собрать обломки, а их очень много.

— Бедный Амос, — вздохнула Филиппа. — Даже мертвый он лишь пешка в вашей игре, ведь так?

На лице у Гаса появился испуг.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал он.

На лестнице послышались чьи-то шаги, вошел Морис Лептон с газетой в руках. Есть он не стал и сразу развернул газету.

— Тут фото Амоса. Интересно, что теперь будет с собакой?

— С собакой? — Гас заглянул в газету. — А, понятно, — сказал он, узнав снимок. — Хороший некролог?

— Насколько он вообще может быть хорошим, если его пишет Фред Ньюэл. Он специалист по литературным некрологам. Здесь есть еще небольшая заметка.

Леппи стал читать вслух, тщательно выговаривая каждое слово:

Вестон. Коннектикут. Шестнадцатое декабря. Вчера жертвой отравления стал известный писатель

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату