Только американец может пить бразильский кофе и есть черствый хлеб, когда даже в супермаркетах продукты на любой вкус.
Бэзил не рассчитывал найти какие-нибудь существенные улики в доме Амоса, но не мог и предположить, что их не будет вовсе. Осталось осмотреть стол и книжные полки.
На полках в гостиной на самом видном месте стояли разные издания книг Амоса. Здесь же — альбом с фотографиями и папки газетными вырезками, расположенными в хронологическом порядке.
Верхний ящик стола поразил Бэзила идеальным порядком. Стопки бумаги, копирка, большие и маленькие конверты, ручки, карандаши, ластики, неоплаченные и оплаченные счета, налоговые квитанции, чековые книжки. Во втором ящике лежали папки, на которых было написано: «Договоры» и «Письма». В третьем — напечатанная под копирку рукопись, четыреста двадцать одна страница, в голубой папке с надписью: «Два края земли. Роман. Амос Коттл».
Наверное, это та самая рукопись, о которой говорили Гас и Тони. В ней не оказалось ни одной, даже незначительной, правки. Очевидно, Амос еще не успел посмотреть ее. Интересно, он сам ее перепечатывал или отдавал машинистке?
В других папках в этом ящике были рукописи уже напечатанных книг и сценариев. На каждой стояла дата. Первый сценарий был предназначен для январской передачи, а вся программа рассчитана на тридцать девять недель, исключая период отпусков.
Где же черновик романа, который Амос только что начал писать? Где его заметки и неопубликованные рассказы?
Бэзил начал с писем. Все они были деловыми. Ничего личного. Едва ли следовало рассчитывать на сентиментальность человека, потерявшего память. Эмоции — так или иначе продукт памяти, и они накапливаются по мере того, как идут годы. Амос же был ребенком, далеким от мира взрослых чувств.
Кладя папку с письмами на место, Бэзил сделал первое открытие.
Когда он задвигал ящик, он застрял. Бэзил что-то нащупал и вытащил наружу. Это был маленький кошелек из потрескавшейся и выцветшей кожи. Открыв его, Бэзил увидел сложенную салфетку. Он развернул ее. Внутри лежало массивное обручальное кольцо с надписью на внутренней стороне: «Г. М. от А. К. 6.10.48» и прядь волос, перевязанных белой ниткой. Волосы были того красивого каштанового оттенка, который на свету отливает бронзой. Ни один краситель не дает такого цвета. К тому же они были необыкновенно мягкими на ощупь. Здесь же лежал старый золотой наперсток с голубыми и розовыми незабудками по краю и причудливо выгравированной буквой «Г». Гертруда? Грета? Гретхен? Гризельда? А может быть, самое дорогое для него, Бэзила, имя — Гизела?
Бэзил долго не мог отвести взгляда от этих предметов. Наверняка они все принадлежали одной женщине. Но почему она рассталась с обручальным кольцом? Умерла или развелась? Нет, мужчина не будет хранить прядь волос бросившей его женщины. Может быть, они принадлежали не Амосу, а бывшему хозяину дома? Нет. Вряд ли о них забыли бы при продаже. Скорее всего, они принадлежали Амосу. Помнил ли он, что они значили в его жизни? Абсурдно предполагать, что у человека, лишенного памяти, есть чувства. А вдруг он хранил эти вещи как единственный ключ к прошлому? Наверное, полиция нашла их у него в кармане, когда подобрала его на шоссе, и вернула ему, не сумев ничего выяснить. Ни Амос, ни доктор Клинтон ни разу не проговорились о них ни Гасу, ни Тони. Почему? Тони наверняка не стал бы публиковать книгу человека, который был ходячей загадкой. Человека, чье прошлое может в любой момент взорваться как бомба.
Стук в стеклянную дверь прервал размышления Бэзила, и он сунул кошелек в карман.
На фоне блекнущего неба стоял Эммет Эйвери. Бэзил открыл дверь.
— Так вот она, цитадель врага! — Холодные серые глаза Эммета с откровенным любопытством оглядели комнату и задержались на рукописи. — Посмертный Коттл?
Бэзил кивнул.
— Должны быть еще набросок романа, записная книжка и несколько рассказов, но я их не нашел.
— De mortuis…[9] — Эммет вздохнул. — Теперь нам придется быть с ним повежливее. Знаете, я столкнулся на станции с Тони и Леппи. Посмотрели бы вы на их рожи. Пришлось сказать, что я встречаюсь тут с вами. Им, конечно, было интересно зачем, но я и сам не знаю. Зачем я нужен вам, доктор Виллинг? В качестве подозреваемого? Или адвоката дьявола?
— Ни то, ни другое. Вы мне нужны в качестве эксперта. Тони Кейн сказал, что ваш отец был бухгалтером и лучше всех знал, как нужно составить договор. Вы тоже, кажется, с ним работали? Вот письма. Прочитайте их и скажите, что вы о них думаете. Садитесь, пожалуйста.
Эммет поудобнее устроился в кресле и открыл папку. Не дожидаясь приглашения, он принялся читать вслух, как будто то, что он увидел, позабавило его и ему хотелось с кем-нибудь разделить удовольствие. У Эммета был хорошо поставленный голос, и каждое слово он произносил громко и отчетливо.
Даниел Саттон и компания.
256 А, Четвертая авеню,
Нью-Йорк, 16. Нью-Йорк.
14 января 1952 года.
Мистеру Амосу Коттлу,
Уиллоуз, Стрэдфилд, Нью-Йорк
Дорогой мистер Коттл! Ваша книга произвела большое впечатление на сотрудников издательства «Даниел Саттон». Однако нам кажется, что ее надо немного сократить и изменить название. У меня к тому же есть несколько мелких замечаний.
Во-первых, желательно исключить из книги десятую главу. Во-вторых, восьмую главу, написанную вами от лица японца, нужно переделать так, чтобы она была от лица американского солдата, который у вас погибает во второй главе. Думаю, вам будет нетрудно продлить ему жизнь до четырнадцатой главы. К тому же мне хотелось бы, чтобы вы включили в роман еще один персонаж — солдата с Юга, а то у вас есть солдаты с Севера, Запада и Востока, а с Юга нет ни одного. Надеюсь, вам это не составит труда. Хорошо, чтобы солдат было двенадцать. И последнее. Неплохо заменить ваших солдат на морских пехотинцев. О них никто ничего не писал. Если у вас есть возражения, поставьте меня в известность. Последнее слово, несомненно, за вами, но мы считаем, что сейчас самое время издать книгу о морской пехоте.
Если шести дней вам будет достаточно, то роман можно было бы издать еще в этом году. Если нет, придется его отложить до следующего года, но тогда, боюсь, он потеряет свою актуальность.
Искренне ваш
Энтони Кей
Копия письма отправлена Августу Веси.
Редактор
20 января 1952 года
Дорогой мистер Коттл!
Мы все же ждем ваш роман, но не более одного-двух дней. Успеете?
ОТЛИЧНО ОБСУЖДАЮ ДОГОВОР С ВЕСИ
ПРИВЕТ КЕЙН
