настоянием на опубликовании письма. По дороге в Иерусалим на меня обрушивается поток объяснений, смысл которых сводится к следующему: все попытки быть активными в Израиле в деле помощи евреям, оставшимся в СССР, натыкаются на глухую стену сопротивления властей. И это не стена непонимания: в МИДе сидят умные люди, Но у них свое мнение: “Евреям СССР можно помочь в деле выезда только при помощи “тихой дипломатии”, активность мешает”, – это убеждение главенствует.
Но я еще не верил: это не укладывалось в сознании. Невозможно, чтобы умные люди во главе с таким опытным человеком, как начальник русского Отдела МИД Израиля Н. Леванон, не поняли, наконец, свою ошибку. Им нужно терпеливо объяснять, что психология властей СССР – это психология внутренних рабов, боящихся только силы и напора, уважающих только силу активного наступления и удара. Что попытки убеждения и разъяснения, принятые на Западе, вызывают у властей СССР лишь убеждение, что просящий слаб и не может требовать, а потому нет нужды ему уступать.
Не одну неделю, не один месяц потратил я на то, что ходил и разъяснял все это членам Кнессета и высокопоставленным чиновникам нашего МИДа, начиная с Н. Леванона. Мне редко возражали. Но меня не слушали: я видел это по выражению глаз. Говорить мне разрешали лишь из вежливости к человеку, о котором знали как об активном в России.
Тут уместно вспомнить о причинах, по которым нам послали в СССР фильм не об Израиле, а об арабских рынках. В одном из разговоров я спросил об этом, и получил ответ: “Это было бы опасно для вас”. Объяснение это звучало для нас абсолютным абсурдом: мы-то знали, что любой фильм из Израиля грозил нам тюрьмой, но мы шли на этот риск ради того, чтобы иметь фильм об Израиле, а не об арабах и их рынках...
Время шло. Из СССР приходили легальные и “левые” письма с просьбами и требованиями о помощи, о литературе, и с обвинениями – “уехали и сидите без дела!”
Но вот встреча с Хилелем Левиными Как радостно обнять друга – но как страшно было услышать его рассказ! Оказывается, по возвращении из СССР (после встречи с нами его арестовал КГБ, допрашивал и выслал из страны – нужно помнить, что Хилел американский гражданин) – Хилел пришел в МИД Израиля и подробно доложил о встрече, о нашем положении, о состоянии сионистской работы и о наших просьбах. Ему ответили, что все будет сделано нашим МИД. И он успокоился. А через год дошло до Хилела мое письмо с упреками: ведь мы ничего не получили! И он опять пошел в МИД Израиля с вопросом – в чем дело? И тут на него просто накричали: “Не лезь не в свои дела! Мы не собираемся ничего посылать!”
Не лезь не в свои дела... Дело евреев, рвущихся на свободу – не дело честного еврейского сердца?
И все же сердце не верило: не могут быть Леванон и его сотрудники врагами алии! Поэтому мы шли к ним изо дня в день и просили: дайте нам поднять волну демонстраций в мире в защиту ребят, арестованных в Ленинграде Риге, Кишиневе – без этого их жестоко осудят; мобилизуйте аппарат МИДа в США и в Европе для организации активных действий еврейства, пошлите нас, мы выступим и все расскажем – ведь мы свидетели из тюрем и лагерей СССР! Такие действия нужны, чтобы евреи в СССР видели, что они не покинуты на произвол, наши действия помогут им быть смелыми! Но нас никуда не послали, и еврейство свободного мира молчало...
В дни перед началом первого Ленинградского процесса над евреями в декабре 1970 года на заседании бюро организации Узников Сиона мы приняли решение: в связи с тем, что нас отказались послать заграницу, в дни суда в Ленинграде провести голодовку возле Западной Стены Храма и оттуда призвать еврейство всего мира поддержать борьбу евреев СССР. Когда утром 15 декабря 1970 года радио принесло весть о начале суда в Ленинграде, мы съехались в Иерусалим и собрались у Западной Стены Храма. После общей молитвы собравшиеся... пошли к ожидавшим их автобусам. “В чем дело?! Ведь решена голодовка на все дни суда! Куда они идут?” – мой крик услышал И. Янкелевич (Якоби) – уполномоченный Комитета Узников Сиона по предполагаемой голодовке – и ответил, обернувшись на ходу: “Мы отменили решение о голодовке”. “Кто это – “мы”?” – ответа не было.
Грустно и обидно вспоминать, как группа в семь человек, отобрав у уезжавших “активистов” фотографии арестованных в СССР и плакаты (с которыми они демонстрировали полчаса...), уселись в сумерках декабрьского дня под зимним дождем у Стены Плача.
“Что вы здесь сидите?” – это местная охрана. Разъясняем, что хотим поддержать евреев, которых судят сейчас в Ленинграде. – “Здесь нельзя сидеть, мы вызовем полицию”. Приехала полиция: – но ведь это своя, еврейская, полиция. Эти простые евреи нас поняли и не тронули. И на том спасибо. А охрана раввината уже вызвала Министра Религии г-на Вархафтика. И тут снова еврейское сердце: он нас выслушал и... позвал к себе домой поужинать. Убедившись, то мы категорически отказываемся уходить, г-н Вархафтик очень нам помог: он приказал открыть комнату раввина Стены Плача, и мы смогли хоть укрыться там от дождя. Оттуда мы начали звонить в газеты, на радио, телевидение и просить помощи в публикации нашего призыва к еврейству всего мира. Но никто не отозвался: чья-то невидимая рука висела над нами.
Но я не совсем прав: были в Израиле всегда живые сердца, мучавшиеся от сознания, что евреи в СССР брошены на произвол судьбы и КГБ. В первые же дни к нам, к Стене Плача, пришли люди из сионистской организации “Маоз”, принесли отпечатанный материал для раздачи людям (фотографии узников Сиона и листовки с объяснением положения евреев в Советском Союзе). И от них мы узнали горькую повесть о том, как “Маоз” уже много лет безуспешно объясняет правительству и общественному мнению, что за алию из СССР нужно бороться активными действиями (этой организацией была подана петиция за подписью ста тысяч граждан Израиля с такого рода требованиями – но петиция была положена “под сукно”...)
Три дня мы боролись против заговора молчания, еще не понимая, что это работа МИДа Израиля. Положение спасло радио “Голос Америки” – они передали в эфир подробное сообщение о нашем призыве к всемирной демонстрации и голодовке в поддержку невинно арестованных евреев в Советском Союзе. И вот к нам на площадь возле Стены Плача пришли простые евреи, израильтяне. И начался непрекращающийся митинг, который шел днем и ночью. Люди сменяли друг друга, и на площади все время была толпа: а начало исходило всего от семи человек... Но не от властей Израиля.
И тут появился г-н Леванон: “Дорогие друзья, вы молодцы. Но надо вовремя остановиться. Вы на вершине успеха: прекратите демонстрацию и голодовку”.
Мы были ошарашены: “Зачем?..” А в ответ: “Вы свое дело сделали, а теперь мы используем это сами в помощь евреям Советского Союза”. – “Но ведь чем больше будет волна протеста – тем лучше!” – “Нет, надо уметь во время остановиться!”...
Мы отказались прекратить голодовку и обратились с призывом к г-же Голде Меир: “Евреи в СССР ждут именно Вашего выступления на митинге у Стены Плача!” – И пришлось г-же Голде Меир приехать и выступить. А это было уже сигналом для всех министров и членов Кнессета: все наперебой начали выступать возле Стены Плача и в Кнессете и рассказывать, как давно они хотели алию из СССР и как они “всегда за нее боролись”. – А мы и не заметили...
Интересно отметить, что в своем выступлении на митинге у Стены Плача г-жа Голда Меир сказала,
