Кейси припарковала свой грузовичок у загона. Джим Берк, верхом на статном буланом жеребце, помахал ей рукой и снова повернулся к коровам, сгрудившимся в дальнем конце корраля.
Коди и Трой, выйдя из машины вслед за матерью, с восхищением следили, как, умело управляя лошадью, Джим отделяет одну корову от остальных и гонит в сторону. Другие работники приветствовали его мастерство аплодисментами и поощрительными выкриками.
- Ну, что ты о нем скажешь?
Застегнутая врасплох, Кейси обернулась - и встретилась взглядом с темными глазами Джека Слейтера. Тугое кольцо боли сдавило сердце, и улыбка далась Кейси с большим трудом.
- Отличный конь.
- Я знал, что он тебе понравится.
Кейси непонимающе взглянула на жеребца, затем снова повернулась к Джеку.
- Вы хотите сказать, что согласны продать мне этого красавца?
- Ну да. Это он и есть.
«Не может быть! - думала Кейси. - На такого великолепного коня мне не хватит денег, даже если я проработаю десять лет!»
- Мистер Слейтер, - начала она, кашлянув, - боюсь, я не могу себе позволить такую покупку. Может быть, через несколько лет…
- Зови меня «Джек». - Он свистнул, и Джим, натянув поводья, повел жеребца на конюшню. - Заходи в дом и присаживайся. Я сейчас подойду.
- Но…
- Иди, - твердо прервал он ее. - А я покажу твоим мальцам, каково сидеть на спине у настоящего породистого рысака.
Коди и Трой с восторженным визгом бросились на конюшню.
- Мистер Слейтер… Джек…
- Не беспокойся. - Он махнул рукой в сторону дома и пошел к ребятам. - Я за ними присмотрю.
Кейси поднялась на крыльцо и вошла в дом. Румяная седовласая экономка провела ее в кабинет и предложила удобное кожаное кресло.
Но сидеть Кейси не хотелось - ее томила непонятная тревога. Она встала и начала ходить по кабинету, оглядываясь кругом. Огромный дубовый стол, заваленный бумагами. Окна от пола до потолка, откуда открывается вид на лужайку. И фотографии на стенах. Десятки, а может, и сотни семейных фотографий. Слейтер, Джини, их мать. Школа, дни рождения, Рождество. На каждом бумажном квадратике - частица прошлого, которое уже не вернуть.
Кейси подошла к стене, чтобы взглянуть на снимки поближе. В глазах защипало, когда она увидела лицо лучшей подруги. На одном из снимков они с Джини стояли, обнявшись, смеясь над какой-то шуткой, и лица их светились беззаботным весельем, какое возможно только в юности.
Прошло десять лет, но ей по-прежнему не хватало Джини. Даже сейчас порой приходило в голову: как сложилась бы их жизнь, если бы…
Но что толку гадать? Жизнь сложилась так, как сложилась, и Кейси должна, стиснув зубы, продолжать свой путь, даже если сердце разбито, а мечты рассыпались во прах.
«Я выдержу! - сказала себе Кейси. - Я не сдамся!» Но она сама чувствовала, как фальшиво и беспомощно звучат эти слова.
- Это моя любимая фотография, - послышался вдруг над ухом глубокий мужской голос. - Эта и та, что над ней.
Кейси застыла, словно примерзла к полу. Медленно, очень медленно она обернулась.
Слейтер!
Подойдя к стене, он взял в руки верхний снимок.
- Здесь Джини всего два годика, а мне девять. Снято незадолго до маминой смерти. Последнее Рождество, которое мы встретили вместе.
Кейси с трудом оторвала взгляд от его лица и взглянула на фотографию. Мать Слейтера с малышкой на руках сидела на фоне роскошно наряженной елки и улыбалась в камеру. Рядом прислонился к стене худенький мальчуган - Слейтер. Отец его стоял позади и немного в стороне, как бы отстранившись от семьи.
- В том году мне подарили велосипед, - задумчиво улыбнулся Слейтер.
Повесив фотографию на стену, он повернулся к Кейси.
- Кейси, прости меня.
Кейси потрясенно молчала: он был здесь, в доме отца, и он просил прощения.
- Ударь меня, если хочешь, - продолжал Слейтер. - Делай все что угодно. Только скажи, что ты меня прощаешь.
Ударить - хорошая мысль, решила Кейси. Но прощать или нет, она еще подумает.
- Что ты здесь делаешь?
Слейтер подошел к окну, за которым двое работников подстригали траву.
- Я хотел уехать из города, но доехал только до кладбища. - Он повернулся к ней. - Ты знаешь, что отец посадил на могилах розы?
Кейси неуверенно кивнула. Она не понимала, что происходит, и боялась даже думать о том, что еще может произойти.
- Почему же ты мне не сказала?
- Потому что ты взрывался всякий раз, как я заговаривала с тобой об отце.
- Ты права, я не хотел ничего слушать. - Он подошел и взял ее за руку. - Боялся. Все эти годы меня поддерживала только злость, она помогала мне бороться с горем. Я чувствовал: если уйдет злость - на ее место придет невыносимая скорбь по единственному человеку, который меня любил.
- Твой отец любит тебя, - тихо ответила Кейси. - И всегда любил. Просто не знал, как выразить свою любовь.
- Похоже, у меня та же проблема.
Он взглянул на нее, и Кейси показалось, что глаза его стали глубже и темнее обыкновенного. Или, может быть, так их преобразил взгляд, полный нежности и любви?
Снаружи доносились обычные звуки: ржание лошадей, голоса ковбоев, чей-то веселый свист… Но в кабинете царила тишина.
- Я почти сразу понял, что натворил, - заговорил Слейтер, - каким оказался глупцом, когда выплеснул гнев на тебя. Я думал, что, если уеду, так будет лучше для всех. По дороге свернул на кладбище - и встретил там отца. Он принес цветы для мамы и Джини. - Слейтер грустно улыбнулся. - Как-то нехорошо кидаться в драку у них на глазах, как ты считаешь? По-моему, мы с отцом нормально поговорили впервые в жизни. Не спорили, не ссорились, не кидались обвинениями - просто разговаривали. Ты оказалась права: он любил нас с Джини, всегда любил, но смерть матери сломила его; после нее он как бы закрылся от всех, притворился, что ничего не чувствует. Иначе было бы слишком больно жить.
Он поднес ее пальцы к губам, и Кейси почувствовала, как по телу пробежала дрожь.
- Ты была права, во всем права. Сегодня я, в сущности, сделал то же, что и тогда, после смерти Джини, - сбежал, потому что боялся любви, боялся ответственности за тех, кого любил, особенно за тебя, Коди и Троя. Сама мысль о том, что я могу вас не уберечь, пугала меня до полусмерти. Вот я и сбежал, как делал все десять лет.
- Не бойся за нас, любимый, - прошептала Кейси, крепче сжав его руку.
Она не ошиблась: глаза Слейтера изменились. В них появился свет, которого не было раньше, - свет мира и покоя. Как обрадовались бы такой перемене его мать и Джини! Но, может быть, они и радовались, глядя на Слейтера с небес.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и вдруг отступил в сторону.
- Ах да, совсем забыл! - Он вытащил из кармана аккуратно сложенный листок бумаги. - Я нашел себе новую работу и хочу с тобой посоветоваться.
Новую работу?! Только что признался в любви, а теперь говорит о работе?
- Мне казалось, у тебя уже есть работа, - сдавленным голосом произнесла она. - На Аляске.
- Ну, Кейси, ты же знаешь, я не выношу холода. Нет, я нашел в газете объявление, которое мне
