А пока я жил один в отеле «Уолнат» и искал для нас новое место обитания.
В этих поисках мне помогала Виктория Гау. Она была агентом по недвижимости, и вот уже много лет подбирала нам квартиры, когда мы возвращались из дальних странствий. Мне пришло в голову, что на этот раз, возможно, неплохо для разнообразия снять целый дом. Через три дня она позвонила мне и сказала, что нашла кое-что подходящее. Мы встретились в холле «Уолната».
– Мне кажется, я нашла место как раз для тебя, – сказала она. – Это не целый дом, а половина очень большого особняка. Он находится почти в центре, полностью меблирован и подходит тебе по цене.
Виктория была энергичной маленькой женщиной с морщинистым лицом; ее зеленая шляпка и красное платье почему-то напоминали мне морковку.
– Это совсем недалеко, – сказала она, – мы можем дойти пешком.
Был знойный июльский день, и в воздухе пахло грозой. Мы шли по улице Норт-Принсесс, где много старых домов среди деревьев – таких огромных, что они казались пережитками девственного леса, давным-давно росшего повсюду в этих местах. Во многих домах сейчас располагаются юридические и финансовые конторы; другие выглядят так, будто используются еще менее достойно.
Так мы шли минут десять, изнывая от жары, а потом свернули на восток по узкому переулку Барон, прятавшемуся под сплошным навесом древесных крон. Почти в самом конце переулка стоял особняк, который показался мне огромным, как дом престарелых.
– Это он, – сказала Виктория.
Когда мы подошли ближе, я увидел, что на самом деле это не один большой особняк, а два, и у них – общая стена. С обеих сторон проезд и тропинка вели к отдельным входам на западном и восточном углах. Дом украшали две башенки, а двор – старинные дубы.
– У меня есть ключи, – сказала Виктория.
Мы прошли по западной дорожке, и Виктория открыла тяжелую, обшитую панелями дверь. Затхлый аромат времени встретил нас.
– Входи, – сказала Виктория.
За следующие десять минут, пока мы вместе осматривали дом, особенно бросились мне в глаза некоторые детали. На первом этаже находилась мрачная гостиная в темно-коричневых тонах, с парчовым диваном и мебелью красного дерева. К гостиной примыкала столовая: один стол из нее мог занять весь мой номер в «Уолнате». На стенах виднелись призрачные следы картин, снятых когда-то. В задней части дома располагалась старомодная кухня с громоздкой электроплитой и таким же холодильником.
Я сказал Виктории, что мне нравится просторный первый этаж. Потом мы пошли смотреть спальни. Поднялись по крутой лестнице, местами настолько изогнутой, что, казалось, ее делал не столяр, а резчик по дереву. Окна верхнего этажа пропускали сквозь заросли плюща только приглушенный свет. На лестничную площадку выходили четыре спальни с высокими потолками – большие, практически королевские для человека, привыкшего к квартирной жизни.
Ванная комната рядом с главной спальней поразила мое воображение – отделанная зеленым кафелем, с шикарным старомодным душем, где вода попадает на вас со всех сторон. Даже унитаз был эффектный: он стоял на маленьком помосте, обнесенном медными перилами.
Любопытно, что над зеленой раковиной на уровне глаз в кафель были вправлены часы. Я раньше никогда не видел часов в ванной. Эти часы были теперь сломаны – стрелки отвалились и лежали за стеклом, как попавшие в ловушку богомолы.
С лестничной площадки мы поднялись по еще одной – короткой, но такой же кривой – лестнице на огромный темный чердак. И там я увидел, что башня, которая так внушительно смотрелась с улицы, на самом деле была пустой декорацией, установленной на скрещении балок.
Мы снова спустились на первый этаж, и я осмотрел все внимательнее. Открыв одну из дверей, увидел – к моему великому удовольствию – библиотеку, почти такую же большую, как гостиная. У камина стояли письменный стол и кожаное кресло. Я вошел и быстро оглядел книги. Некоторые были очень старые, с незнакомыми именами авторов. Другие – тома классики, про которые знаешь, что просто обязан однажды их прочесть.
Несколько минут я смотрел вокруг. Могу поклясться, я испытал то странное чувство, какое иногда возникает при встрече со старыми книгами – как будто они знают, что у них меняется хозяин. И, как все библиотеки, эта комната умиротворяла; возникало ощущение, что она тяжело дышит, словно большое дружелюбное животное.
Разве я мог устоять?
– Какой прекрасный дом, – сказал я Виктории. – Просто удивительно, что он еще свободен.
– В наши дни мало кто хочет снимать большие дома, – ответила она. – Их очень трудно отапливать зимой. Но мне правда кажется, что он должен тебе понравиться. И если ты считаешь плату слишком высокой, я уверена, мы сможем как-то договориться о цене. – Похоже, Виктории очень хотелось, чтобы я снял этот дом.
– А ты знаешь, кто владелец? – спросил я. Она пару раз моргнула.
– Ну, было несколько владельцев. Сейчас дом принадлежит одному адвокату.
Я мог еще много чего спросить, но вдруг подумал: в сущности, какой смысл? Я снова осмотрел библиотеку – она меня притягивала. Я представил себе, как в зимний день сижу в кожаном кресле с бокалом скотча в руке, а в камине ревет огонь, и я читаю какую-нибудь старую книгу, которую всегда избегал, вроде «Упадка и гибели Римской Империи» Гиббона, или, может, какой-нибудь роман Генри Джеймса, как всегда, совершенно бесконечный.
– Я сниму этот дом, – сказал я.
– Отлично. – Виктории, казалось, стало легче. – Тогда я займусь документами. – И едва она произнесла эти слова, на улице раздался сильный гром, и через несколько секунд летний дождь уже барабанил по стеклам.
Моя жена приехала на неделю с побережья, чтобы помочь мне с переездом. Ей тоже очень понравился особняк, хотя ее немного беспокоило, как содержать в чистоте такой большой дом. Мы перевезли вещи со
