крышки, в котором вот-вот должна была закипеть вода.
Теперь Лайра отчетливо увидела, что под глазом у Сары расплывался большой синяк, а на верхней губе краснел шрам. Неужели это Нил избивал ее?
– Мам… – проговорила Лайра, внимательно глядя на мать.
Сара медленно подняла голову и посмотрела на дочь невидящими глазами. Но уже через мгновение ее взгляд сделался осмысленным. И испуганным.
– Ты не должна здесь находиться, – потрясенно пробормотала Сара. Она протянула руку к дочери. – Не должна!
Лайра судорожно сглотнула; она не знала, что сказать матери.
– Место Лайры здесь, Сара. Я говорил тебе это много раз. – Нил подошел к Саре сзади и положил руку ей на плечо. – Ты и сама всегда это знала. С того самого дня, как вы обосновались в общине. – Пальцы Нила с такой силой впились ей в плечо, что даже побелели. – Разве это не так, а, Сара?
– Я… – В глазах женщины промелькнуло какое-то странное выражение, которое Лайра не успела разобрать. Мгновение – и Сара уже взглядом покорной рабыни смотрела себе под ноги. – Да, пророк.
То, что Лайра сейчас увидела, как-то не вписывалось в общую картину. Да, конечно, Сара виновата в том, что они оказались здесь. Именно она приняла решение переселиться в лагерь. Возможно, это подспудно мучило ее. Перед своим побегом Лайра не жила вместе с сектантами в палатке – Нил заставил ее переселиться в храм. И в то время она редко виделась с матерью. Но с самого первого своего дня в общине Сара никогда не выказывала ни малейшего недовольства ни своим положением, ни образом жизни сектантов, ни чем-либо еще. Она всегда была послушной, легко управляемой, и она всегда и всего боялась. И вдруг сейчас Сара позволила себе не согласиться с пророком. Она не только высказала свое мнение – она высказала мнение, противоречившее мнению Нила.
Нил убрал руку с плеча Сары, и та перестала морщиться от боли. Потом он попытался взять Лайру за руку, но девушка отшатнулась от него и обняла мать за плечи. Немного поколебавшись, Сара тоже обняла Лайру. Горячие слезы бежали по щекам женщины и стекали ей на подбородок. От них намокло и лицо Лайры.
– Я так жалею обо всем, малышка, – сквозь рыдания прошептала Сара. – Так жалею…
Прежде чем Лайра успела что-либо сказать, Нил схватил ее за руку и рывком поставил на ноги. Она споткнулась, чуть не упала, но по-прежнему смотрела на мать. Сара же в испуге склонилась над пинетками, пряча под седыми волосами заплаканное лицо.
Лайра резко обернулась к Нилу:
– Что ты сделал с ней?
Нил крепко сжал зубы, глаза его потемнели.
– Ты хочешь, чтобы я снова тебя связал? – спросил он так тихо, что никто, кроме Лайры, его не услышал. – Или, может быть, ты предпочитаешь, чтобы я вразумил тебя каким-нибудь другим способом?
Она впилась взглядом в лицо Нила и долго смотрела на него, не мигая; в груди же ее в эти мгновения полыхала жгучая ненависть. Но ей удалось подавить вспышку гнева. Потупившись, она пробормотала:
– Прошу извинить меня за недостойное поведение, пророк. – «Мерзавец! Негодяй!» – добавила она мысленно.
Когда они отошли от Сары, Лайра вдруг подумала о том, что ее мать вяжет одежку для их с Нилом ребенка, и от этой мысли у нее в желудке снова начались спазмы. Без сомнения, ее мать уже жалела о том, что попала в секту и испортила жизнь собственной дочери. Теперь Сара вязала одежду для своего внука, которому не следовало бы рождаться.
– Тебе необходимо отдохнуть, – сказал Нил, шагавший немного впереди Лайры. – Сегодня у нас знаменательный день: мы наконец-то станем мужем и женой.
Лайру по-прежнему била дрожь; ее щеки пылали, и она постоянно ловила себя на том, что сжимала и разжимала кулаки. Не поднимая головы, она шла следом за Нилом обратно в палатку. Все эти годы… Неужели он удерживал ее мать в секте против ее воли?
Мысли Лайры снова вернулись к тому времени, когда они с матерью переехали жить в общину. Она, Лайра, тогда сразу же поняла, что это большая ошибка. А ее мать? Может быть, Сара нашла здесь утешение, смогла оправиться от свалившегося на нее горя? Или она страдала и хотела вырваться отсюда? Возможно, какое-то время она тоже сидела на наркотиках.
Они наконец подошли к палатке. Нил даже не потрудился пропустить ее вперед и откинуть для нее полог. Лайра чувствовала себя настоящей восточной рабыней, женщиной, которая должна в точности исполнять волю своего господина и не ждать в ответ ни малейших знаков внимания.
Когда они вошли в палатку, Нил сразу же устремил на нее пристальный взгляд, всегда так пугавший Лайру. Его глаза пылали, светились безумием. Трудно было даже предположить, что он захочет сделать в следующую секунду.
Собравшись с духом, Лайра вскинула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза. В следующее мгновение Нил размахнулся и ударил ее по щеке с такой силой, что она, не удержавшись на ногах, больно ударилась головой о пол. Из горла девушки вырвался крик, и перед глазами у нее потемнело. Через несколько секунд, собравшись с силами, она приподнялась и попыталась сесть.
– Ты, кажется, забыла тот урок, который я преподал тебе. – Нил присел на корточки с ней рядом. – Когда я наказываю тебя, ты не должна издавать никаких звуков. И ночью, лежа со мной в постели, ты также должна молчать. – Тут Нил снова ударил ее, и она, не издав ни звука, повалилась на пол.
На глаза Лайры навернулись слезы, а щеки горели от боли, но она молчала и даже не поднесла руки клипу.
«Вероятно, мне действительно надо скрывать свои чувства, – думала она. – Не проявлять вообще никаких эмоций. Я должна превратиться в робота, в камень».
Нил протянул к ней руку и взял за подбородок. Потом вдруг сдавил подбородок пальцами с такой силой,
