но я не могу пошевельнуться. Оцепеневшее тело отказывается повиноваться.
– Это Фай, – бормочу я снова и снова. – Мы должны помочь ей.
– Может, и так, но сначала мы должны заняться тобой, поэтому поднимайся.
Он поднял меня и отвел к машине, припаркованной на обочине с работающим двигателем и включенным отоплением. Словно профессиональный спасатель он уложил меня на переднее сиденье, плотно завернул в одеяло. Шерсть щекотала мне лицо, но я чувствовала, что конечности начинают понемногу согреваться. Мак ехал на встречу с Дэйвом у бара Галлахера, чтобы рассказать о произошедшем с Фай за обедом. Пока он говорил, я взглянула на часы. Четверть первого.
– Нужно знать условный стук и правильно постучать в дверь паба, – мягко улыбнулся Мак.
Подумать только. Сидеть взаперти в уютном пабе. Какая удачная мысль. Фай, Дэйв, Мак и я у настоящего камина заполняем наши застывшие желудки пенистым «Гиннессом». Прелестная картинка немедленно возникла в моей голове. Как бы мне хотелось оказаться в этой картине прямо сейчас, а не сидеть под дождем посреди ночи, не имея понятия, увижу ли я снова свою лучшую подругу.
Я крепко зажурилась и снова открыла глаза, только почувствовав, как его рука сжала мою. Мы с Маком переглянулись, и я рассказала ему обо всем, начиная с разбитого окна и полицейского Билли до моего побега к утесу.
– Ну и ну, этот мужик – полный идиот, это уж точно, – сказал Мак, раздражаясь. – Он, вероятно, хотел пойти в армию, но ему не доверили оружие.
«И слава Богу».
Мак был внимателен и убедительно спокоен. Он очень быстро все понял, велел не паниковать и пообещал обязательно найти Фай. Я поверила ему, будто он и на самом деле архангел Гавриил. Его мускулистая, крепкая фигура вполне годилась для этой работы, и он способен помочь справиться с критической ситуацией. Мак включил обогреватель в машине на полную мощность и набрал номер Дэйва на своем мобильном.
– Проверь главный пляж, ты же близко к нему, – попросил он друга, кратко описав произошедшее. – А мы отправимся на Стрэнд. Встречай нас там, Дэйв, если ты не найдешь… Ну, сам знаешь. Миллион благодарностей.
Мак машинально погладил мое колено, прежде чем выжать сцепление и рвануть с места. С ним так спокойно. Пока мы ехали, я постепенно впадала в полубессознательное состояние, а мои глаза затуманивались, глядя на однообразные движения «дворников». У меня все внутри сжималось от страха при мысли о возможности потерять столь дорогого и близкого мне человека. Конечно, я и раньше знала, что Фай необыкновенная. Но именно эти мгновения заставили меня окончательно понять это. Уже давно она стала для меня моей семьей, а я – ее. Мы помогали друг другу заполнить пустоту, оставленную нашими собственными родителями, тем или иным образом предававшими нас. Жаль, что я подвела ее сегодня вечером.
Мы очень быстро добрались до Стрэнда. Мак заехал на парковку, находившуюся в конце пляжа, на вершине скалы, и заглушил мотор, оставив фары включенными на полную мощность.
– Жди здесь, – приказал он мне, прежде чем выпрыгнуть из машины и устремиться вперед, нагнув голову против ветра. Я принялась кашлять, чихать и трясти головой одновременно.
– Нет, – заявила я пустому автомобилю, – я тоже пойду.
Стрэнд – песчаный пляж в северной части города, отделенный от главного пляжа еще одним тридцатифутовым утесом, около которого береговая линия поворачивает под прямым углом. Забравшись на скалу, мы стали внимательно вглядываться в пляж. Днем это была широкая полоса золотистого песка, простиравшаяся на две мили вперед, вплоть до соседнего городка, но сейчас практически ничего не было видно. Вообще здесь мог бы быть почти тропический рай, если бы не холодная погода. И столь трагические обстоятельства.
– Я же велел тебе ждать в машине, – заявил Мак, обнимая меня за плечи. Я в оцепенении позволила ему это.
– Эх, с вами, городскими жителями, – вздохнул он, – одни проблемы.
Я слабо улыбнулась, продолжая следить за взглядом Мака, когда он принялся рассматривать просторный пляж внизу. Сейчас струи дождя падали почти горизонтально и били в глаза вместе с сильным ветром, но я уже настолько вымокла и измучилась, что это обстоятельство, кажется, больше меня не тревожило. Я сейчас, пожалуй, походила на мокрую губку, неспособную больше впитывать в себя влагу.
– Ты что-нибудь видишь, Мак? Ты видишь ее?
Мак пожал плечами:
– Думаю, нам придется спуститься на пляж – слишком темно и ничего не видно. Пойдем, а фары оставим включенными.
Я фыркнула:
– Давай лучше доедем, пляж чертовски далеко.
Подставив ветру спины, мы вернулись к машине как раз вовремя – рядом с авто Мака появилась еще пара огней.
– Дэйв! – завопила я, освободившись от объятий Мака и перейдя на бег. – Она была там? Ты нашел что-нибудь?
Дэйв подбежал к нам, натягивая куртку через голову.
– Абсолютно ничего, Милли, – мрачно ответил он. – Погода ужасная, трудно что-то увидеть, особенно в темноте. У вас есть новости?
Его хмурое лицо побледнело еще больше, а губы превратились в жесткую прямую линию, когда Мак сообщил, что мы ничего не разглядели со скалы и придется спуститься на пляж. Дэйв бросился к своей машине за рюкзаком, и я поняла: он беспокоится о Фай не меньше меня. Несомненно, он испытывал к ней самое серьезное чувство.
