— Вижу, что вы мало знакомы с географией. Мехико-Сити отсюда не в сотне миль, а в тысяче. А может, и в паре тысяч, как я говорил, я там никогда не был. Одним словом, путь довольно долгий.
— Черт побери, слишком уж далеко, — решил Калл. — Не хотел бы прошагать всю дорогу пешком, чтобы добраться до места, где меня поставили бы к стенке и расстреляли. Я немало прошел, добираясь сюда из Техаса. И вовсе не хочу преодолеть еще тысячу миль, как и остальные ребята.
— Можете хотеть или не хотеть, но вперед пойдете, — предупредил Салазар. — Пойдете, и вас будут сулить по закону. Мы не какие-нибудь варвары и не признаем человека виновным без справедливого суда.
Калл взял еще одну чашечку кофе, но есть ничего не стал и не был расположен к продолжению разговора с капитаном Салазаром или еще с кем-либо. Он видел, как по равнине бредет Гас — он еще не дошел до отряда, чтобы сообщить о предательстве Калеба Калл подумал, что неплохо было бы идти вместе с ним, тогда он смог бы вдохновить рейнджеров на битву, даже если бы она и вылилась в смертельный бой. Уж лучше погибнуть, чем снова угодить в плен. Но вот Гас идет, а его самого охраняют десятеро, чтобы пресечь любые попытки присоединиться к другу. За ним пристально наблюдают не только выделенные солдаты, но и большинство оставшихся в лагере мексиканцев. В темноте он еще попытался бы бежать, но облака рассеивались, наступал яркий день. Сквозь тонкую пелену облаков пробивались солнечные лучи и ложились светлыми пятнами на равнину. Гас шел по такому светлому пятну, направляясь к гребню холма.
Пока Калл сидел под охраной, стараясь обуздать охвативший его гнев, из белой палатки вышел генерал Димазио, за ним следовал Калеб Кобб. Оба они подошли, в сопровождении ординарцев генерала, к роскошной коляске и сели в нее. Калл подумал, что генерал собирается уезжать из лагеря — зачем же еще запрягать лошадей в коляску? — но увидев, что и Калеб тоже садится в нее вместе с генералом, был немало удивлен. Ожидая кучера, генерал потягивал виски, но не из фляжки, а из тяжелой бутыли толстого стекла. У Калеба бутыли не было, но, как заметил Калл, он вынул из кармана рубашки очередную сигару и тщательно разминал ее, готовясь закурить. Появился солдат, который выполнял обязанности кучера, сел на облучок, и коляска покатила на запад. Ее сопровождали восемь кавалеристов.
Перед выездом из лагеря генерал на минутку остановил коляску и что-то сказал капитану Салазару. Калл находился всего в нескольких ярдах от того места, где остановилась коляска. При виде Калеба, своего непосредственного командира, сидевшего рядом с мексиканским генералом, гнев закипел в нем с удвоенной силой. Калл встал и молча наблюдал. Капитан Салазар послал одного из солдат обратно к палатке — генерал забыл прихватить с собой меховой плед. В мгновение ока солдат домчался до палатки, выскочил оттуда с пледом и бережно понес его в руках, следя за тем, чтобы тот не волочился по мокрой траве. Плед весил почти столько, сколько сам солдат, несущий его в руках.
Калл подошел ближе к коляске, никто не успел остановить его.
— Куда это вы заторопились? — спросил он Калеба.
В голосе Калла звучала такая злость, что все десять солдат, охранявших его, разом вздрогнули. Калеб Кобб удивился и почувствовал раздражение — он уже успел забыть о Калле и ему не понравилось, что тот так нагло подошел и что-то спрашивает.
— Как куда? В Санта-Фе, капрал, — ответил Калеб. — Генерал Димазио говорит, что меня хочет видеть сам губернатор. Думаю, он намерен устроить в мою честь небольшой банкетик.
Калл весь так и взвился и решил, что лучше умереть, но покончить с трусом — все его естество настоятельно требовало этого. Он стремительно прорвался сквозь группу оцепеневших охранников и даже сумел на ходу вырвать у одного из них мушкет, но не удержал и ружье грохнулось на землю. Он не стал подбирать его и продолжал мчаться. Его дикий вид напугал лошадей в упряжке, они встали на дыбы, кучер от неожиданности свалился с облучка, угодив прямо под лошадиные копыта. Коляска была легкой, Калл пнул ее в тот момент, когда она накренилась из-за вздыбившихся лошадей. Калеб и генерал слетели с сиденья на пол. Калл наклонился к Калебу и ударил его, а потом, когда коляска качнулась в другую сторону, схватил тяжелую стеклянную бутыль, из которой генерал отхлебывал виски, и саданул ею Калеба по носу, разбив его и разломав торчащую изо рта свежую сигару. Лицо Калеба окрасилось кровью — смешиваясь с виски, она обильно текла ему на грудь. Коляска перевернулась, и испуганные лошади медленно потащили ее вперёд. Кучер попал пол волочившееся колесо и теперь громко стонал внизу под коляской.
Мексиканцев мгновенно обуял ужас. Солдаты ошеломленно смотрели, как один техасец перевернул коляску с генералом, очутившимся в самом низу, и продолжал молотить Калеба окровавленным кулаком. Однако, едва оправившись от шока, мексиканцы принялись за дело — вскоре на Калла нацелилось пятьдесят стволов.
— Не стрелять! — крикнул по-испански капитан Салазар. — А то попадете в генерала! Штыками его! Колите штыками!
Ближайший солдат сделал выпад и ткнул штыком Калла в ягодицу, но не успели другие сделать то же самое, как генерал Димазио поднялся на ноги и приказал остановиться.
— Отставить! — скомандовал он, глядя на Калла, руки которого были перепачканы кровью столь же обильно, как и лицо Калеба Кобба.
Несколько солдат, уже нацелившихся нанести Каллу штыками смертельные удары, весьма удивились приказу генерала, но тем не менее повиновались. От первого же удара бутылкой из-под виски Калеб лишился сознания, но Калл и теперь не угомонился и все пытался дотянуться до него.
— По-моему, у полковника Кобба сломана челюсть, — предположил Салазар.
Хотя все лицо Калеба было залито кровью, тем не менее капитан разглядел, что челюсть его как-то странно сдвинулась и отвисает.
Каллу очень хотелось убить Калеба Кобба, но под рукой не оказалось подходящего оружия — несколько осколков бутылочного стекла казались слишком маленькими, чтобы перерезать ему горло, а когда он попытался задушить Калеба, мексиканцы стали оттаскивать его. Им приходилось нелегко — Калл твердо вознамерился убить Калеба — он так извивался и вертелся, что солдаты не могли ухватить его покрепче. Наконец, кто-то исхитрился накинуть на ноги Калла вожжи, и солдаты потащили его в сторону. Целая дюжина мексиканцев навалились на него и в конце концов смогли связать ему руки и ноги. Но перед этим Калл все же ухватил Калеба за голову и стал колотить ею о край подвижного сиденья коляски, он раскроил Коббу лоб, но так до конца и не добил. Калеб Кобб получил серьезное ранение, но не смертельное.
Сквозь ноги обступивших его солдат, многие из которых еще не отдышались от борьбы, Калл видел, как несколько мексиканцев помогали Калебу Коббу встать. Его лицо и лоб кровоточили, но, стерев кровь с головы, он тяжело протиснулся сквозь толпу солдат и подошел к связанному Каллу. Не говоря ни слова, он выхватил у ближайшего солдата мушкет и высоко поднял его, направив штык прямо на Калла, но капитан Салазар оказался проворнее. Прежде чем Калеб вонзил штык, он встал перед Коббом, направив пистолет прямо ему в грудь.
— Нет, полковник, положите ружье, — приказал Салазар. — Вынужден напомнить вам, что этот человек наш пленный, а не ваш.
Калл спокойно глядел на Калеба. Он сделал все, чтобы убить его, и приготовился к роковым последствиям. Он знал, что Кобб жаждал его смерти и читал в его глазах смертный приговор себе.
Калеб, хотя и с трудом, но овладел собой. Он отвел мушкет, будто собираясь отдать его солдату, у которого выхватил. Но вдруг быстрым движением, которого никто не мог остановить, перехватил мушкет за ствол и прикладом что было сил хватанул Калла по связанным ногам. Он нанес такой внезапный и болезненный удар, что Калл даже вскрикнул. Тут же Калеб передал мушкет солдату и, прихрамывая, заковылял к коляске.
Калл крутился от боли — между ног солдат он видел, как поднимают коляску. Напуганных лошадей удерживали по трое человек каждую. Около коляски стоял генерал Днмазио и о чем-то беседовал с капитаном Салазаром. Изредка он показывал рукой на Калла. Срочно вызвали отрядного цирюльника, чтобы вынуть осколки стекла из лица и шеи Кобба. Цирюльник обтер с его лица кровь, но отдельные порезы продолжали сильно кровоточить — тогда Калеб взял у брадобрея тряпку и сам принялся прикладывать ее к порезам.
Генерал Димазио взобрался в коляску, за ним залез и Кобб. Тент над коляской немного перекосился. Кучер уцелел, он тронул лошадей, коляска покатила, восемь кавалеристов снова пристроились за ней.
Коляска быстро катилась вперед, и вскоре генерал и Калеб подъехали к цепи гор. Капитан Салазар
