я потихоньку начинаю привыкать к жизни без Санди и Мелоди, и причина — вы.
Сказав это, Лейк неожиданно улыбнулся. Но Ненси не ответила ему тем же. Она внимательно продолжала смотреть на своего собеседника.
— Я решил вновь заняться работой. Этот маленький инцидент сегодня ночью меня многому научил и убедил в том, что я не очень-то подхожу для расследования. Раньше мне казалось, что я могу оказать реальную помощь, но такая мысль была рождена эгоизмом и отчаянием. Я не полицейский и никогда им не стану, и глупо думать, будто мне удастся сделать больше, чем вам.
— Хорошо. Рада слышать подобное. Эго знак того, что вы выздоравливаете.
— Но отсюда не следует делать вывод, будто я совсем устраняюсь от дел. Мне нужны все копии отчетов. Может быть, я смогу отыскать в них что-нибудь такое, чего вы не заметили, или предложить какое-нибудь неожиданное решение. Но в участок я точно приходить не буду.
— Я пришлю вам все, что разрешит послать О'Мейли. Но держите этот материал в строгой секретности. Даже ваши помощники ничего не должны знать.
— Конечно. Знаете, вы так заботливы по отношению ко мне, — произнес Лейк, вновь улыбаясь. — Может быть, пообедаем как-нибудь? Вдвоем? И ни слова о деле.
— Посмотрим, — в легком замешательстве ответила Ненси.
Лейк взглянул на часы.
— Ого, нам лучше идти. А то утром вы будете смертельно усталой. На этот раз плачу я, и никаких возражений.
Ненси встала из-за стола и попрощалась. Было уже совсем поздно, поспать ей удалось слишком мало, но сон сейчас как рукой сняло. Теперь уже не оставалось никаких сомнений. Прошло меньше чем три недели со дня смерти жены, а Питер Лейк явно заводил шашни с ней, Ненси Гордон. Но не только это беспокоило ее сейчас. Ей хотелось узнать истинную причину, по которой Питер Лейк так упорно следил за Генри Уотерсом.
— Доктор Эскаланте? — спросил Вейн Тернер, обращаясь к грузному чернокожему мужчине с грустными глазами и печальным выражением лица, как у человека, потерявшего всякую надежду. — Я один из детективов, которые работают над делом об исчезновении вашей жены.
— Глория мертва? — спросил Эскаланте, явно ожидая худшего.
Они сидели в кабинете доктора в клинике «Вейсайд», современном двухэтажном здании, расположенном в дальнем конце Вейсайдского мола. Штат клиники был немногочисленным. Эскаланте являлся кардиологом и пользовался определенными привилегиями в больнице Хантерс-Пойнта. Все очень высоко отзывались о его профессиональных качествах. Считалось также, что этот человек был симпатичным и веселым парнем. Во всяком случае, до того момента, пока он месяца полтора назад не вернулся с работы в свой дом, выстроенный в стиле Тюдор, и не нашел записку с черной розой.
— Боюсь, что у нас нет новой информации о вашей жене. Мы считаем, что она жива, пока не узнаем другого.
— Тогда зачем вы пришли сюда?
— Мне надо задать несколько вопросов, ответы на которые могли бы помочь нам в деле.
Тернер зачитал имена других женщин, которые также исчезли, а также их супругов, включая и Лейка. Произнося имена, Тернер параллельно с этим раскладывал фотографии жертв и их мужей на столе.
— Вы или ваша жена что-нибудь знаете об этих людях, доктор?
Эскаланте начал вглядываться в лица. Потом он взял одну из фотографий.
— Это Саймон и Саманта Риердон, не так ли?
Тернер кивнул головой.
— Он нейрохирург. Я встречался с Риердонами несколько раз на собраниях Медицинской ассоциации. А пару лет назад он даже делал доклад на семинаре, который проводил лично я. Не могу сейчас вспомнить тему обсуждения.
— Вы дружили с Риердонами?
Эскаланте не сдержал смеха.
— Люди с таким цветом кожи, как мой, не вращаются в тех же социальных кругах, что и Риердоны, детектив. Я не уверен, что даже вам удалось бы задавать вопросы доктору, посещающему «Делмар кантри- клаб».
Вейн согласился и с этим.
— Пожалуй, но что за человек этот Саймон Риердон?
Эскаланте вдруг вспомнил, в связи с чем Тернер заинтересовался Самантой.
— Простите, но я совсем забыл, что мне надо было бы быть более снисходительным. Ведь Саймону пришлось пройти через тот же ад, что и мне.
— Пожалуй. А другие фотографии вам ничего не говорят?
Эскаланте покачал было отрицательно головой, но вдруг остановился.
— Это адвокат? — неожиданно спросил он, указывая на фотографию Питера Лейка.
— Да, он, — подтвердил Тернер, пытаясь скрыть свою радость.
— Никогда не приходило в голову. Что за совпадение.
— Какое именно?
— Глорию избрали в качестве присяжной на заседании жюри месяцев шесть назад. И она присутствовала на всех делах Лейка. Я помню, как она еще сказала, будто рада, что эти дела не касаются нарушений врачебной этики, а то в противном случае ей пришлось бы отказаться. Впрочем, это сейчас неважно. Адвокаты сами уладили все во время процесса, и она даже не голосовала.
— Вы уверены, что это было дело именно Питера Лейка?
— Я как-то встретил ее после суда, мы пошли обедать. И его я видел сам.
— О'кей. Вы оказали неоценимую услугу. Кто-нибудь еще вам знаком? — спросил для проформы Тернер.
— Это Лейк, шеф, — начал Френк Гримсбо, обращаясь к О'Мейли. — Мы уверены.
— Речь идет о неопровержимых доказательствах, я надеюсь?
— Пока нет. Но появилось столько неожиданных обстоятельств, что дело явно принимает иной оборот.
— А как вы считаете? — обратился О'Мейли к Ненси и Глену Майклсу.
— В этом что-то есть, — ответил Майклс. — Завтра я еще раз просмотрю все дела, может быть, удастся найти что-то против Лейка.
О'Мейли посмотрел в сторону Ненси. Она выглядела мрачно.
— Я пришла к тем же заключениям, но по другим причинам, шеф. Не знаю, как нам удастся припереть его к стенке, но уверена, что это тот человек, которого мы ищем. Утром я разговаривала с доктором Клейном о Лейке, дав его полный психологический портрет. Доктор сказал, что, возможно, это именно он и есть. Куча социопатов так и не становятся убийцами-маньяками. Они могут быть преуспевающими бизнесменами, политиками, адвокатами. Но, подумайте только, какие преимущества может иметь человек, лишенный совести, но пользующийся привилегиями своей профессии. В течение последних нескольких дней я только и делала, что разговаривала с людьми, знающими Лейка. Все говорили, что он очень милый человек, но никто бы не хотел повернуться к нему спиной. У него если и есть этика, то этика акулы, хотя он и может держать себя в руках. С Лейком было несколько инцидентов в барах, но последствий это не имело никаких. Случались и некоторые нарушения в адвокатской практике. Я разговаривала с его коллегами, у которых были жалобы на Лейка. Каждого из них он сумел припереть к стенке.
— Однако согласитесь, что есть разница между недобросовестным адвокатом и убийцей-маньяком, расправившимся с шестью жертвами, в том числе собственной малолетней дочерью, — возразил О'Мейли. — И зачем ему так рисковать, включая себя в команду по расследованию?
— А затем, чтобы всегда быть в курсе дела, — вмешался Гримсбо.
— Я думаю, что могу еще кое-что добавить к сказанному, — заметила Ненси. — Он явно что-то
