Саймон положил трубку и просмотрел записи. Старший детектив вынул изо рта зубочистку и, подавшись к столу, закурил. Наконец-то пришло время действовать.
— Alors?
Саймон изложил содержание заметок.
— Еду один на машине до стоянки на краю Кедровой рощи и оставляю там машину. Иду пешком по лесной дороге. Через четыре километра увижу знак, отмечающий границу лесного массива в Менербе. Оставляю деньги под знаком. Если все в порядке, парня отпустят завтра утром.
— Нужна карта, — сказал старший детектив, — и кто-нибудь из местных, кто знает лес. — Тряхнул головой в сторону своего сотрудника. — Звони в Авиньон, сообщи, что происходит. Скажи, чтобы перекрыли оба аэропорта — но не в форме, ладно?
Франсуазу послали за отцом. Саймон нашел карту. Когда расстилал ее на столе, явился Бонетто. В майке, шортах и тапочках. Багровое лицо серьезно. Мужчины в облаке дыма склонились над картой.
Да, сказал Бонетто, он хорошо знает дорогу, еще с тех времен, когда была охота. Она идет по гребню Люберона от Бонье почти до Кавайона, загорожена с обоих концов лесной службой, чтобы не ездили на машинах.
Детективы спросили его о путях отхода. Почесав в затылке, Бонетто еще ниже склонился над картой, тыча в нее коротким пальцем.
— Пешком, — объяснил он, — по южному склону дойдете до Лурмарена, по северному до Менерба, на запад до Кавайона, на восток через Бонье к Клапареду или в любое место в этой долине. — Он пожал плечами. — Там десятки старых конных троп. Во время войны по ним передвигались участники Сопротивления. Можно скрываться месяцами.
— Они не будут прятаться, — возразил старший детектив, глядя на переплетение контурных и пунктирных линий. — Им надо выбраться. Где-то у них должна быть машина, и они снова должны выехать на дорогу.
— Ну да, — согласился Бонетто. — Но сперва они пойдут пешком и могут двинуться куда угодно.
Младший детектив, юный любитель высоких технологий и еще более высокого накала страстей, предложил вызвать вертолет с прожектором и десантников. Вызвался отправиться с ними.
Саймон поднял обе руки.
— Слушайте меня, — заявил он. — Никаких вертолетов, никаких засад, ничего. Ничего, пока не получим его обратно. Потом можете посылать Иностранный легион, телохранителей Миттерана, кого угодно. Но не раньше, чем мы получим его. Они все обдумали. С собой они его не возьмут. Где-то прячут, и если почувствуют ловушку…
Он вдруг охрип. Во рту пересохло, какой-то странный вкус. То ли от выкуренных сигар, то ли от страха.
Таможенник зевнул, мечтая поскорее выбраться из своей тесной будки и отправиться домой. Машин нынешней ночью мало; обычная череда грузовиков, кроме них практически ничего. Так что, если он появится, тот черный «мерседес» с номерными знаками департамента Буш-дю-Рон, они его не упустят. Если появится.
Снова зевнув, он обратился к сидящему рядом мужчине. Тот появился здесь час назад.
— Не думаешь, что звонил какой-нибудь бездельник? Ради забавы.
Мужчина пожал плечами. Он не сводил глаз с машин, возникавших в свете прожекторов, обозначавших, что здесь кончается Франция и начинается Италия.
— Бог его знает, — заметил он. — Я не знаю. Знаю только, что в Авиньоне все приняли всерьез. Сообщили в Ниццу, там тоже отнеслись серьезно. Может быть, кто позавидовал. Субъект, который донес, говорил об уклонении от налогов и контрабанде валюты. Какая-то крупная рыба из Марселя. Кажется, уже давно гоняются за ней.
Таможенник потянулся. Какое ни на есть, а все же разнообразие по сравнению с проверкой грузов.
— Обычно легковые мы не задерживаем, — пояснил он. — Иначе бы была пробка отсюда до Ментоны.
— Видно, на это он и рассчитывает. Или, может быть, теряет осторожность. Закурить нет?
— Бросил.
— Я тоже.
Оба внимательно глядели на прямую цепочку фар, разделяющуюся на несколько рядов у ворот, где собирали дорожную пошлину. Возвращающийся из Турина грузовик, «фольксваген» с досками для серфинга на крыше в сопровождении двух мопедов.
Они одновременно увидели, как он плавно въезжает в свет прожекторов. Черный «Мерседес-500», затемненные стекла, номерные знаки Буш-дю-Рон.
— Вот он, — сказал, поднимаясь, таможенник. — Скажи остальным. Я займусь обычной проверкой.
Выйдя из будки, он направился к вставшему позади прицепного домика с германским номером «мерседесу». Постучал по стеклу. Оно поползло вниз. Увидел через плечо шофера спящего на заднем сиденье человека. Рука на стоящем рядом портфеле.
— Добрый вечер, месье. Вы французы?
Шофер кивнул.
— Есть что предъявить к досмотру?
Шофер покачал головой.
— Будьте любезны, встаньте там.
На смуглом лице шофера блеснули белки глаз. В свете прожекторов он увидел стоящих на обочине четырех мужчин в костюмах. Один из них поманил к себе «мерседес». Энрико тихо похрапывал.
Саймон посмотрел на часы и поднялся, вытаскивая мешок из-под стола.
— Пожалуй, пора. Должен быть там между полуночью и часом. — Взяв фонарик и ключи от машины, обернулся к детективам. — Без фокусов, хорошо?
— Месье Шоу, если случайно разглядите лицо…
Саймон кивнул. Мало того, передам деньги и приглашу всех выпить. Устроим вечеринку. Он то терял голову, то чувствовал себя на удивление спокойно, отдаваясь судьбе. Что он делает — с миллионом футов в пластиковом мешке прется в гущу леса, чтобы, черт побери, встретиться с компанией опасных безумцев? С ума сошел. Подняв мешок, вышел из кабинета. Николь с Эрнестом утешали плачущую Франсуазу. Они проводили его до машины. Отъезжая, он увидел их в зеркало — три печальные фигуры посреди темной улицы.
Он остановился на пересечении дорог, там, где дорога Д-3 идет по долине в сторону Бонье. Сквозь урчание работающего на холостом ходу мотора послышался, да так близко, что волосы встали дыбом, то ли вздох, то ли стон. Он напряженно выпрямился. Внезапно вспотели лежащие на баранке руки. Рядом один из них, готовый броситься на него и отобрать деньги. Бросил взгляд в зеркало. Никого. Ничего. Но он чувствовал позади чье-то присутствие, слышал дыхание.
Сдаваясь, произнес:
— Кто там?
В ответ раздался долгий громкий зевок. Очень медленно Саймон повернул голову и увидел распластавшуюся на заднем сиденье собаку, все четыре лапы кверху, лениво замахавшую хвостом при звуках знакомого голоса. Миссис Гиббонс просыпалась.
Саймон облегченно вздохнул, чувствуя, как расслабляется тело. Проклятая псина. Вспомнил, что она любила вздремнуть в машине, дожидаясь, когда Эрнест отправится домой.
Просунув морду между передними сиденьями, миссис Гиббонс обнюхала мешок. Саймон переложил его на пол, и она устроилась рядом с ним, положив ему на колени тяжелую голову. Теплая успокаивающая тяжесть. Потрепав лохматое ухо, тронул машину.
На дороге он один, по сторонам темные фермы с закрытыми ставнями, свет фар образует впереди длинный пустой туннель. Только после поворота на Лакост в зеркале мелькнул луч света. Дорога вилась
