— Но что? — В Бьюкенене проснулось нетерпение. — И какое отношение это имеет к Хуане? Может, Хуана ее охраняла? И они обе где-нибудь скрываются? Или обе… — Он едва не сказал «мертвы», но слово застряло в горле, точно он подавился.
В дверь постучали. Бьюкенен резко обернулся на звук.
— Ваш заказ, сэр, — произнес мужской голос за дверью.
— Иду, — крикнул он и шепотом приказал Холли: — На всякий случай возьми сумку и фотоаппарат, спрячься в шкафу. — Затем, прочитав тревогу на ее лице, добавил: — Я думаю, все будет нормально. Небольшая предосторожность. Не забудь плащ и берет.
— Я уже говорила: что у тебя за жизнь!
Закрыв шкаф, Бьюкенен подошел к двери и, поглядев в глазок, увидел искаженное изображение человека в униформе с тележкой.
Пистолета у Бьюкенена не было. «Беретта» сопровождала его всю дорогу от Форт-Лодердейла до Сан-Антонио, однако в конце концов пистолет пришлось выбросить в канализационный люк. Его инструкторы всегда подчеркивали — от оружия, которое связано с преступлением, необходимо избавиться. К тому же он торопился и решил добираться в Вашингтон самолетом. Ехать в аэропорт с пистолетом было слишком рискованно.
Единственным оружием оставалось его тело. Бьюкенен принял спокойный вид и открыл дверь:
— Извините, что заставил ждать.
— Ничего.
Служащий вкатил тележку и, развернув ее в столик, быстро закончил сервировку.
С тревогой подумав, что руки у него сейчас заняты, Бьюкенен подписал счет и добавил пятнадцать процентов на чаевые.
— Спасибо, мистер Даффи.
— Не за что.
Бьюкенен закрыл за ним дверь. Теперь можно снова расслабиться.
Холли вышла из шкафа. Лицо у нее было напряженным.
— Думаю, при такой работе ты никому не доверяешь.
— Меня учили: человек или с тобой или против тебя.
— А если ни то, ни другое?
— Не бывает невинных наблюдателей.
— Циник.
— Практик.
— А как насчет меня?
Он ответил не сразу:
— Ты не наблюдатель.
10
Бьюкенен заказал две порции спагетти. Однако вместо того чтобы приняться за еду, взглянул на часы: десять. Он подошел к телефону. Перед отъездом из Сан-Антонио они с Педро выбрали телефон- автомат неподалеку от места работы Мендеса и договорились, что в девять-десять часов по вашингтонскому времени тот будет находиться поблизости. Таким образом, позвонив, чтобы убедиться, что пленники отпущены и у Мендесов все в порядке, Бьюкенен не боялся, что их могут подслушать.
Они условились заранее: если Педро грозит опасность, он должен говорить по-английски. Однако, к облегчению Бьюкенена, Мендес ответил ему на испанском языке.
— Все прошло нормально?
— Они выполнили уговор, — сообщил Педро. — Когда я их развязал, они не сделали нам ничего плохого.
Бьюкенен подумал о том, какое мужество должны были проявить Педро и Анита, чтобы справиться со своей частью задания.
— Однако мне что-то не верится, что они совсем уехали, — продолжал Мендес. — Похоже, прячутся где-то поблизости, наблюдают за нами.
— Да, пожалуй, — согласился Брендан. — Я никогда не верил их обещаниям немедленно убраться из города. Не трогайте микрофоны в доме. Ведите себя так, как будто ничего не случилось. Есть две причины, по которым вас оставят в покое. Во-первых, эти люди верят, что вы не знаете, где сейчас Хуана, а во- вторых, вы им нужны живыми и невредимыми — на тот случай, если она попытается с вами связаться. Они не сделают вам ничего плохого, потому что боятся упустить такую возможность. Педро, у меня есть к вам один вопрос. Он имеет отношение к Хуане, но я прошу вас хорошенько подумать, должен ли я задавать его. Потому что, если это поможет объяснить ее исчезновение, вам будет грозить опасность. Не исключено, это как раз та информация, которая нужна тем, кто ищет вашу дочь.
На том конце провода замолчали.
— У меня нет выбора, — снова прозвучал в трубке глуховатый голос Педро. — Если это поможет Хуане… я готов ответить на ваш вопрос.
Бьюкенен еще раз с уважением подумал о мужестве Мендеса.
— Вам что-нибудь говорит имя Мария Томес? Может быть, его когда-нибудь упоминала Хуана?
— Конечно, — сразу ответил Педро. — Это певица. Я не знаток оперы, куда там, но мне один раз довелось быть на ее выступлении. Год назад она приезжала в Сан-Антонио и пела в «Хемисфере». — Педро упомянул одну из главных достопримечательностей Сан-Антонио — культурно-спортивный комплекс, построенный на месте проведения международной ярмарки 1968 года. Город был соединен с ним судоходным каналом. — Я хорошо помню тот день, потому что именно тогда Хуана говорила с нами о своей работе, а такое случалось очень редко. Ее наняли, чтобы охранять певицу во время выступления. Она достала нам места в первом ряду. Я поначалу отказался, но Анита меня уговорила. И знаете, мне даже понравилось. Названия оперы я не помню. Что-то про студентов, которые живут в бедном квартале, на чердаке. Мария Томес играла совсем больную, умирающую девушку. Опера шла на итальянском, но он похож на испанский, и я смог разобрать, о чем идет речь. Мария пела как ангел. Ничего подобного я раньше не слышал. Но при чем тут Хуана и что с ней? Как она связана с певицей, которая приезжала в Сан-Антонио год назад?
— Еще не знаю. Слушайте внимательно, Педро. Время от времени я буду позванивать вам в офис, чтобы убедиться, что вас никто не беспокоит. Я назовусь Беном Кларком. Запомнили? Бен Кларк. Спрошу о своем «форде», который вы будто бы ремонтируете. Если ответите, что ремонт будет стоить дорого, я пойму, что у вас что-то стряслось, и сразу приеду.
— Бен Кларк…
— Правильно. Всего хорошего, Педро.
— Спасибо, Джеф Уокер, или кто вы там есть.
Он обернулся и поймал на себе пристальный взгляд Холли.
— В чем дело? Что это ты меня так разглядываешь?
— «Бен Кларк»? «Форд»? В этой комнате ты — Чарльз Даффи. Внизу — Майк Хамильтон. Ты еще упоминал Питера Лэнга. И это, если не считать… Черт возьми, так и с ума недолго сойти!
— Ты права.
Не желая продолжать разговор на эту тему, Брендан принялся за еду. Проглотил первый кусок и только тогда почувствовал, как проголодался. Пока он беседовал с Педро, спагетти остыли. Неважно. В последнее время ему не приходится быть слишком разборчивым в еде.
Холли отложила свою вилку.
— С тех пор как тебя выписали из больницы, ты все время на ногах.
Бьюкенен продолжал жевать, стараясь не обращать внимания на головную боль.
