радиограмм, в которых содержалась заблаговременная информация о движении обоих конвоев. Особенно важными среди них были радиограммы, отправленные в 22.10 4 марта и в 19.32 13 марта. В первой сообщались подробности океанского маршрута для конвоя НХ.229 и для отставших от него одиночных судов, а во второй обоим конвоям давался приказ уклониться от маршрута на основании данных о диспозиции немецких подводных лодок, сообщенных оперативно-информационным центром адмиралтейства. Хорошо информированный штаб немецких подводных сил сосредоточил для атаки этих конвоев сорок подводных лодок, и это закончилось для союзников потерей двадцати одного судна суммарным водоизмещением 140 000 тонн, в то время как немцы потеряли всего одну подводную лодку. Официальный английский военно- морской историк назвал это «серьезным бедствием для дела союзников».
В главе, где описывается это событие, капитан 1 ранга Роскилл цитирует заключение английского морского штаба: «Немцы никогда не были столь близки к полному нарушению коммуникаций между Новым и Старым светом, как это им удалось в первые десять дней марта 1943 года».
В том, что период ужасных потерь и кризисов с удивительной быстротой сменился периодом триумфального контрнаступления, в результате которого к июню 1943 года немецкие подводные лодки были вынуждены уйти из Северной Атлантики, не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что с этого времени и впредь немецкая дешифровальная служба перестала обеспечивать подводные силы информацией, к которой они так привыкли. Именно в июне 1943 года была введена в действие новая система шифра, решившая многие проблемы для ВМС. Постоянно и настойчиво проводившиеся адмиралтейством меры по обеспечению безопасности скрытой связи увенчались наконец успехом. Дениц признал поражение своих подводных сил 24 мая, когда «приказал подводным лодкам перейти в район к юго-западу от Азорских островов, соблюдая при этом чрезвычайные меры осторожности». Ежемесячные потери немецких подводных сил в процентном отношении к количеству действовавших в море лодок стали резко увеличиваться: с 3,9 процента в первой половине 1942 года до 9,2 процента в первой четверти 1943 года.
В отличие от многих других командующих во второй мировой войне, Дениц не скрывал и не преуменьшал роли и значения дешифровальной службы разведки, особенно в свете того, что немецкая авиация не смогла обеспечить воздушную разведку на большом удалении от баз. Дениц пишет в своих мемуарах:
«Я уже несколько раз упоминал о замечательной работе немецкой дешифровальной службы, которой неоднократно удавалось раскрывать шифры противника. В результате командование подводных сил читало не только английские радиограммы и указания конвоям о маршруте движения, но и сводку адмиралтейства о диспозиции немецких подводных лодок (в январе и феврале 1943 года), которая ежедневно передавалась по радио командирам конвоев и в которой указывались известные английской разведке и предполагаемые места нахождения немецких лодок в различных районах».
Содержащиеся в этих сводках данные, продолжает подчеркивать Дениц, являлись для него весьма ценным материалом, который позволял представить, что именно было известно английской морской разведке (то есть оперативно-информационному центру) о диспозиции немецких подводных лодок и с какой степенью точности она определяла места и районы их действий. Другими словами, передававшиеся на корабли и суда сводки адмиралтейства, содержавшие результаты анализа и умозаключений работников разведывательного управления ВМС, использовались немцами для контроля за безопасностью своей скрытой связи и радиообмена, обеспечивавшего управление действиями подводных лодок. Поскольку действиями любой немецкой лодки в Атлантике управляли из центра на суше и поскольку сосредоточение лодок для атаки конвоев производилось Деницем на основе донесений с этих лодок, постоянно существовала реальная опасность того, что интенсивный радиообмен между лодками в море и центром на суше может оказаться таким же доступным и ценным для англичан, каким был английский радиообмен для немцев. Небольшая группа из шести офицеров в штабе Деница в процессе ведения наступательной разведки непрерывно вела и оборонительное наблюдение за действиями англичан, будь то действия эскортных сил, или действия сил поддержки, или действия по отклонению конвоев от ожидавших их волчьих стай, или действия прикрывающей конвой авиации. Немецкая разведка внимательно следила за любым признаком того, что англичанам удавалось заблаговременно устанавливать место нахождения немецких кораблей, когда эту информацию нельзя было отнести на счет обыкновенного радиопеленгования или воздушной разведки или на счет логических расчетов и умозаключений опытных сотрудников морской разведки, внимательно следивших за разведывательной картой обстановки в Северной Атлантике.
Такое наблюдение убедило немецкий штаб в том, что их дешифровальная служба намного опередила дешифровальную службу английской разведки и настолько же искусно изобретала надежные коды и шифры, насколько искусно раскрывала их. В этой связи стоит привести нижеследующие слова Деница:
«За исключением двух-трех сомнительных случаев, выводы англичан основывались на легко доступной для них информации о наших подводных лодках, на данных радиопеленгования работы их радиостанций и на данных прокладки движения лодок в сочетании с вполне осуществимым процессом логической дедукции. Наиболее важный результат нашего исследования — неоспоримое доказательство того, что с помощью оснащенной радиолокацией авиации противник способен с достаточной точностью вскрывать диспозицию наших подводных сил и соответственно изменять направление движения своих конвоев».
Это было написано Деницем в 1944 году, когда немецкие подводные лодки потерпели поражение. В 1941 году штаб Деница, еще не добившийся таких больших успехов в дешифровании английского радиообмена, каких он достиг в последующие годы, был менее уверен в безопасности своей скрытой связи; о периоде 1941 года Дениц пишет:
«Читал ли противник наш радиообмен, и если да, то в какой степени, — установить уверенно, несмотря на все наши усилия, нам не удалось. Во многих случаях резкое изменение курса конвоя наводило нас на мысль, что противник делал это. В то же время было много и таких случаев, когда, несмотря на оживленный радиообмен подводных лодок в определенном районе, одиночно следовавшие суда противника и даже конвои шли прямо в тот район, где только что были потоплены суда или даже имел место бой с атаковавшими конвой подводными лодками».
На более поздних этапах войны, когда успехи в дешифровании английского радиообмена сошли на нет, немецкая разведка стала проявлять большее беспокойство относительно надежности своей скрытой связи. Мучительно переживая свою неспособность предсказать район высадки союзников во Франции в июне 1944 года, немецкая разведка, естественно, еще больше обеспокоилась возможностью того, что англичане добились успеха в дешифровании скрытой связи немцев, которая до этого была, несомненно, более совершенной и более механизированной, чем английская. Экипажи немецких подводных лодок начали проявлять все возраставшее беспокойство в связи с тяжелыми потерями в подводных силах. Архивные материалы противника показывают, что в июле 1944 года, через месяц после вторжения союзников в Нормандию, немецкая разведка утверждала следующее:
«Современное положение характеризуется серьезной тревогой экипажей подводных лодок, вызванной неудовлетворительным ходом боевых действий. Однако каких-либо прямых доказательств ненадежности наших шифров нет… Случаи предательства, которые произошли до настоящего времени и которые обсуждали в ВМС, с нашими главными шифрсистемами связаны не были».
Описание немцами огромного успеха, достигнутого союзниками с помощью радиопеленгования, заканчивается почти абсолютной уверенностью в себе и в непогрешимости своей скрытой связи: «Надежность шифров, используемых в нашей скрытой связи, очень высокая». Принимая во внимание, что это глубокое исследование надежности скрытой связи проводилось под руководством специалиста ВМС по связи, такое хвастовство не удивительно. Экспертов всегда с большим трудом удается убедить в том, что
