– Нет, – отозвался я, наблюдая, как Анжело плавает в реке.
– Ну как? – крикнул я ему.
– Отлично, – прокричал он в ответ. – Давай ныряй.
– Не хочется.
Тогда он позвал Альму.
– Прыгай, девочка, вода великолепная.
Она заколебалась, посмотрела на меня, но потом сбросила рубашку, оставшись голой.
– Что, нравится? – спросила она, поддразнивая.
– Ты просто кошечка, – рассмеялся я.
– А ты – импотент.
– Ты не моя девушка.
– Но ты меня даже толком не рассмотрел, – сказала она.
– У меня свои правила.
Я потянулся за сигаретой. Она прыгнула в воду. Тело ее скрылось под водой, вынырнула она уже метрах в двадцати от парохода, прямо перед Анжело. Она обхватила его и начала топить.
– Сумасшедший, – голос капитана, здоровенного перуанца, раздался у меня за спиной.
Я обернулся.
– Скажи своему другу немедленно вернуться, – с запинкой по-английски сказал он. – Это опасно.
Что-то в его голосе заставило меня беспрекословно подчиниться.
– Анжело! – заорал я. – Капитан хочет, чтобы вы вернулись на борт.
– Зачем?
– Он говорит, что это опасно.
– Ерунда, – рассмеялся он, – река спокойна…
Он завертелся на одном месте, ища глазами свою подружку.
– Эй ты! Перестань меня цапать!
– Я далеко от тебя.
Она была метрах в пяти от него.
– Ой! – вскрикнул Анжело, а потом завопил от боли. – Что это такое, Боже мой?!
Он изо всех сил бил ногами по воде, стараясь доплыть до лодки.
– Пираньи! – крикнул один из матросов. Он схватил багор, пытаясь протянуть его как можно дальше.
Альма поплыла назад.
– Ой! Они плывут за мной!
Она вцепилась в конец багра, матрос подтащил ее поближе и вытащил на палубу. Все ноги у нее были испещрены крошечными укусами, из которых уже начала сочиться кровь.
Девушку положили на палубу, а матрос тем временем пытался дотянуться багром до Анжело. Я видел, что он все еще колотит ногами по воде и кричит, но плывет все медленнее. Я вырвал у матроса багор и взял его за руку таким образом, чтобы как можно дальше протянуть багор.
– Хватайся! – крикнул я.
Вскрикивая от боли, он дотянулся и уцепился за багор. Вместе с матросом мы подтащили отяжелевшее тело к борту, парень подхватил его под мышки и втянул на палубу.
Я видел страшные вещи во Вьетнаме, но даже там я не видел ничего подобного. Правая нога была почти полностью объедена до костей, мясо на левой ноге висело клочьями. Глаза Анжело были открыты, но взгляд помутился от боли и ужаса. Он посмотрел на себя и не смог выговорить ни слова, только стонал и вскрикивал. Весь низ живота превратился в кровавое месиво, половые органы исчезли. Он откинул голову, посмотрел на меня и снова попытался заговорить, но не смог.
– Он умрет, – абсолютно равнодушно проговорил капитан. – Я уже видел такое раньше. Через час, может быть, через два часа, но он все равно умрет.
– Можно хоть что-нибудь сделать? Капитан отрицательно покачал головой.
– Убейте его, – произнес он безразлично. – Или пускай умирает в муках.
Я повернулся к Анжело. Говорили его глаза. Он понял, что сказал капитан, и смог произнести только одно слово. Родня.
Я знал, что он имеет в виду. У себя за спиной, на скамейке, я нащупал автоматический пистолет и взял его в руку. Держа пистолет за спиной, я снял его с предохранителя. Затем поцеловал Анжело в лоб.
– Родня, – повторил я, закрыл ему глаза и нажал на курок.
Я медленно поднялся и еще раз посмотрел на него. Анжело был мертв. Что-то ушло из моей души, но что-то другое возродилось. Семья. Родня.
