– Буду в девять, – улыбнулась она. – Спасибо, Иоганн.
Он вышел из-за стола. Почему-то ему было приятно, что она хотела начать работать в компании. Со смертью Тани ушло нечто важное. Теперь, возможно, все придет в норму.
– Как твоя сестренка? – спросил он. Жаннет посмотрела на него.
– Хорошо. Растет. Я не слишком часто ее вижу. Няня трясется над ней, как наседка.
– Неплохо было бы тебе проводить с ней побольше времени, – заметил он. – Она бы чувствовала, что у нее есть семья.
– Боюсь, у меня слабовато с материнским инстинктом, – пожала плечами Жаннет. – Для меня она такая же, как все другие дети.
– Это плохо.
– Да, – согласилась девушка. – Бедные могут отдать своих детей в другие семьи, если не в состоянии сами их воспитывать по той или иной причине. А что делать богатым?
Он помолчал.
– Наверное, то, что делаем мы. Нанимаем нянек и надеемся, что они заменят ребенку семью.
– Морис что-то говорил насчет того, чтобы вернуться домой. Тогда у малышки будет нормальная семья. В конце концов, он все еще ее отец.
– И твой тоже.
– Правильно. Но через два года я стану совершеннолетней и перестану от него зависеть. А Лорен еще расти и расти.
Иоганн молчал.
– Если с нами что-нибудь случится, с тобой и со мной, кому ее отдадут? – спросила она.
– Морису, наверное. Кому же еще?
– Merde, – выругалась Жаннет. Немного помолчала. – Хотелось бы знать, что у него на уме. С чего бы это он стал таким внимательным, как ты думаешь?
– Понятия не имею, – честно ответил Швебель.
– Не доверяю я ему, – сказала Жаннет. – И никогда не доверяла.
– Со временем узнаем. Но пока будь осторожна. Не подписывай никаких бумаг.
Жаннет рассмеялась.
– Не беспокойся. На это у меня ума хватит. – Она пошла было к двери, потом повернулась к нему. – Иоганн, ты славный человек. Почему ты не женился?
Он молча смотрел на нее. Неожиданно она догадалась.
– Мама. Ты любил ее, верно? Он не ответил.
– Но ведь мама умерла, – сказала девушка. – Вся кончено. Найди себе хорошую женщину и женись. И тогда ты сможешь дать Лорен дом, в котором она так нуждается.
Он вдруг улыбнулся.
– Кто знает, может, я и удивлю тебя.
Жаннет вдруг подошла к нему и поцеловала в щеку.
– Это будет очень приятный сюрприз, – сказала она и пошла к двери. Помахав ему на прощание рукой, сказала:
– До завтра. Ровно в девять.
Он вернулся к столу и тяжело сел. Потом снял трубку и набрал номер. Ответил женский голос. Он заговорил по-немецки.
– Хайди? Восемь часов тебя устраивает? Я заеду за тобой.
– Он слишком консервативен, – сказал Жак, ставя перед ней бокал с охлажденным вином. Сел рядом и достал из кармана маленький пузырек. Она потягивала вино, наблюдая, как он со знанием дела высыпал немного белого порошка на стол и разделил его на четыре тонкие полоски. Ловко свернув стофранковую банкноту в трубочку, втянул порцию кокаина в каждую ноздрю. Потом протянул банкноту ей. – Хороший „снежок». Один приятель только что привез из Штатов.
Жаннет быстро втянула в нос оставшийся кокаин и вернула Жаку купюру. Она почувствовала, как убыстрился пульс и прояснилась голова. – Здорово.
– Это не то дерьмо, что продают в Париже, – сказал он, беря бокал. – Твое здоровье!
– И твое, – они отпили по глотку.
– Когда твоя мать была жива, дела шли по-другому. У нее были интересные идеи, она вносила во все живую нотку. Мы что-то делали. Теперь ничего этого нет. Иоганн хочет, чтобы все шло, как идет, чтобы ничего не менялось. Дело не расширишь без денег, а он не хочет рисковать.
Но мы же неплохо зарабатываем, разве не так? – удивилась Жаннет.
– Конечно, – подтвердил Жак. – Но могли бы зарабатывать больше. По сравнению с некоторыми другими компаниями мы стоим на месте. – Он взглянул на нее. – Ты всерьез собралась здесь работать?
Девушка кивнула. Жак улыбнулся.
