кошка. Кошка была в полной безопасности, никто ей не угрожал, но она шипела, будто с неё собирались спустить шкуру. Их, собак, было там десять, может быть, пятнадцать, но Даньке показалось, что ими набит весь фургон.
В это время из подъезда вышел уже знакомый Даньке человек. Да, это был тот самый человек в кожаной куртке, которого он видел позавчера. И хотя было темно и светили только окна в доме, Данька сразу узнал его по воркованию в голосе. Он кого-то уговаривал, прижимая к груди шевелящийся мешок. Данька тихо попятился. Не Мурзай ли в мешке? Надо проверить подвал. Данька обогнул дом и юркнул в лаз.
– Мурзай, Мурзай! – прошептал он в кромешной темноте.
Долгая пауза. Когда кровь в Данькиных ушах перестала шуметь, послышалось чьё-то хриплое дыхание. Спотыкаясь, Данька полез через трубы. Внезапно скрипнула дверь, и на пороге появился человек. За ним другой. Сердце у Даньки застучало с такой силой, будто били кувалдой по сводам подвала. Но вот сердце немного успокоилось, и послышались голоса.
– Ещё там, что ли, какая?
– Да нет, это тебе показалось…
– Слышишь, шебаршится? Спустись-ка…
– А ну посвети!
Данька забился головой под асбестовую трубу. Свет фонарика, вспыхивая, заскользил по трубам, метлам и вёдрам. Данька замер, всем своим телом чувствуя, как ползет, подбирается к нему световой пучок. Он закрыл глаза и снова услыхал голоса.
– Ботинки не нужны?
– Старьё, наверно…
– Вон ещё пиджак старый…
– Нужно бы взять под тряпки, да чёрт с ним – дворницкое имущество…
– Не пиджак, а ватник. Посмотреть, что ли?
– Ты как хочешь, а я пойду…
На выходе из подвала человек споткнулся, мешок упал и задёргался, воя голосом Мурзая. Человек повалился на мешок. Хриплое дыхание, возня, удары…
– Что там, Петрович?
– Из мешка вырвалась, гадская душа. Чуть не упустил.
Кожаный человек, ругаясь, полез с мешком вверх. За ним выбрался и его напарник. Снаружи щёлкнул замок. Затихли шумы. В наступившей тишине прорезался грохот мотора. Данька ощупал себя. Слава богу, цел и невредим. Даже ботинки и пиджак, которые при свете фонарика взрослые приняли за дворницкое имущество, были на своих местах. Через лаз он выбрался в садик, обогнул дом и погнался за фургоном, который уже выезжал на улицу. Данька вскочил на вздрагивающую подножку и цепко ухватился за дверцу. Он приник к стеклу кабины, стараясь рассмотреть в ней людей.
– Дяденька, куда вы их везёте?
– Это кого же их?
– Собак же…
– А ты откуда здесь, приятель?
– Нет, куда вы их, дяденька?
– А ты чего, собственно, волнуешься? Вася, дай зажигалку…
Кожаный человек прикурил, осветил Даньки-но лицо, его настойчивые глаза.
– Притормози, Вася, а то сорвётся…
Шофёр притормозил, окошко опустилось, наружу высунулась рука и схватила Даньку за чуб.
– Ты про бешенство не слыхал?
– Какое бешенство?
– А вот такое!
Подножка выскочила у Даньки из-под ног, фургон оказался над ним. Данька мягко шлёпнулся в кучу веток, лежавших возле тополя. Пружинистая куча и спасла его. Он вскочил на ноги, не почувствовав ни страха, ни боли. В нём клокотало бешенство. То самое бешенство, о котором вспомнил похититель собак. Данька помчался за фургоном. Он не бежал, а летел, словно за спиной у него вырос пропеллер.
И совершенно зря удирал от него бандитский фургон. Данька собрал в себе всю телепатическую энергию и переключил встречный светофор. Зелёный свет погас и зажёгся красный. Фургон, визжа тормозами, остановился.
Данька догнал фургон, взобрался на брезентовую крышу и притаился, тяжело дыша от усталости. Из будки вышел милиционер с белым жезлом и направился к фургону.
Это был старшина. К счастью, он не полез на фургон, где лежал Данька. Он подошёл к кабине, козырнул и спросил, куда и зачем едут и какой груз везут. Потом он проверил документы, козырнул, вернулся в свою будку и переключил свет на зелёный. И только тогда, когда фургон ушёл вперёд, он увидел торчащие сзади Данькины ноги и засвистел в свисток, но было уже поздно – мотор ревел, набирая силу, а притихшие было собаки снова расшумелись, и шофёр ничего не слыхал.
Фургон мчал теперь вдоль бульвара. Над головой Даньки шелестели листвой тополя, пролетали светофоры. В стороне мелькали голубые – лунного света – окна домов. Прижавшись к мягкому верху фургона, Данька прислушивался к собачьей возне. Ему казалось, что он различает, как скулит Мурзай. Пёс не мог постоять за себя, и сердце у Даньки ныло от жалости, наполняясь решимостью спасти его от злодеев. Он вернёт его, какие бы препятствия ни встали на пути!
Луна спряталась за тучу, стало темно. Машина вдруг притормозила у перекрёстка. Возле кабины остановился сержант. Он козырнул и спросил:
– Где у вас тут бесплатный пассажир, товарищ водитель?
– Такого груза не возим, сержант, – ответил кожаный человек.
– Это мы сейчас проверим.
– Груз у нас, правда, живой, но других пассажиров не держим…
– Собак везёте?
– Откуда известно?
– Нам всё известно. А также и то, что с вами едет бесплатный пассажир.
– Ошибочка какая-то, – рассмеялся кожаный человек.
– Никакой ошибочки! По всей трассе известно! – Сержант похлопал по ящичку, висевшему у него на груди. – Мне сообщил старшина Петров, и никакой, повторяю, ошибочки…
«Бесплатный пассажир» – это был, несомненно, Данька. Он не стал дожидаться подробностей. И так было ясно: старшина Петров заметил Даньку, когда фургон уже отъехал, и сообщил по всей трассе – так, мол, и так, сверху едет пассажир, задержать. Данька осторожно подался назад, бесшумно скользнул с машины и ухнул в кювет. Там и затаился. И лежал всё время, пока сержант, а вместе с ним и вышедший из кабины кожаный человек ходили вокруг. Встав на подножку, заглядывали наверх и искали пассажира, толкуя – кожаный человек о непонятном его появлении, сержант о непонятном, его исчезновении.
– Я ж говорил, какая-то ошибочка…
– Никакая не ошибочка, – строго сказал сержант. – Висел, а потом на ходу отвалился. Как бы не убился. На большой скорости шли?
– Так известно, на какой…
– Придётся нам проехаться по трассе обратно и проверить.
– Ей-богу, напутал ваш Петров. Ты рассуди: ночь, темнота, как же это он мог разглядеть пассажира? Бывает, знаешь, и не то покажется… Я вот еду однажды, вижу – дома стоят. А дело было ночью. Ну, думаю, сейчас остановочку сделаем, пить попрошу. Подъезжаем, а это не дома, а стога. Обыкновенные стога…
Сержант взял сигарету, предложенную кожаным человеком.
– Далеко везёшь свой груз?
– На ветпункт…
– Усыплять, стало быть?
– Там разберутся.
– М-да, – протянул сержант и затянулся сигаретой.
