— Не много удовольствия от такой охоты, — возразил Эван.
— Это не ради удовольствия, а ради пропитания, — сказал я.
— Ага, — согласился Мурдо. — И кстати, о пропитании: мой завтрак ждет меня в Лох-Карроне, а это в двух часах езды отсюда, если повезет.
— Завтрак? А как называется тот рулет с беконом, что ты съел в Дингуолле?
— Легкая закуска.
— Поздний ужин, — сказал Эван. — Было так темно, что я был готов представить, что рядом со мной жена.
— А это оказался всего лишь я, — сказал я. — Ты заставил меня поволноваться.
II
О НИКОТИНОВОМ ГОЛОДЕ
Прежде чем мы вернулись в кабину, Эван выкурил самокрутку. Никто не возражал. Мы стали как-то спокойнее относиться к его пагубной привычке с тех пор, как все началось. Может быть, сейчас, когда вы слушаете меня, это уже позабылось. Но вы наверняка должны помнить это имя: Цзинь Ян.
Да, Цзинь Ян. Парень, который заварил всю эту кашу. Он работал в сфере рок-музыки, был музыкальным агентом, который просто второй раз в жизни приехал на «Эдинбург Фриндж».[3] По всем отзывам, он добился большого успеха. Ловкач. Все из кожи вон лезли, чтобы получить возможность сыграть в Пекине. Он был уже на пути домой, самолет только что вылетел из аэропорта Эдинбурга. И вот он вскакивает с кресла при зажженной надписи «Пристегнуть ремни», начинает скандалить со стюардессой. Слово за слово — переходят к действиям, возникает небольшая потасовка. Он не знает, что она изучала боевые искусства. Антитеррористическая программа, слыхали? Она не знает, что он мастер кун-фу. Ситуация немного выходит из-под контроля, и в тот момент, когда он проводит бросок через спину с захватом руки и шеи, как раз и получает в череп пулю с мягким наконечником. Оказывается, в самолете был еще и переодетый коп, из той же программы по борьбе с воздушным терроризмом. Небесный маршал, так их американцы называют.
Так что китайский парень падает, все озираются на своих соседей. Повсюду кровь, мозги, кости. Кричат дети. Кричат взрослые. Всеобщий шок и паника. И тут небесный маршал видит, что из кармашка кресла усопшего мистера Яна торчит парочка книг. Они на китайском, но внутри попадаются слова на английском. Одна из них — Коран. Другая — избранные речи китайского вождя.
Небесный маршал тут же по рации докладывает обо всем своим боссам на землю. Все это слышат. В это время другой китайский пассажир, сидящий на несколько рядов кресел ближе к хвостовой части самолета, подскакивает и начинает вопить. Небесный маршал поворачивается к нему и наводит на него свою пушку. К этому времени половина пассажиров уже рассказывает о случившемся своим близким по мобильникам. Они все думают, что погибнут, и они правы.
Потому что вон та надпись мелким шрифтом, которая предупреждает вас не пользоваться мобильными телефонами и компьютерами и не играть в электронные игры во время взлета или приземления, нанесена там неспроста. Все ваши устройства действительно могут помешать работе бортовых компьютеров. Ну, в этот раз так и вышло. Ясное дело, самолет завернули. Но когда он заходил на посадку, что-то пошло не так. В тот день над Фёрт-оф-Фортом был сильный туман. Пилот летел вслепую. По приборам. А приборы вывел из строя навороченный мобильник какого-то компьютерного маньяка, который в это время звонил своей подружке, клялся в любви и все такое.
Полет по наземным ориентирам, так это у них называется. В данном случае ориентиром становится военно-морская верфь в порту Росит, где как раз стоит на перевооружении перед походом в Южно- Китайское море флагманский авианосец британских ВВС. А в Южно-Китайском море в этот момент ощущалось некоторое беспокойство относительно Тайваня — отделившегося большого острова, на который китайцы очень обижены.
Бабах.
На следующий день я видел заголовок в газете: «Китайская Аль-Каида использовала в Росите ядерное оружие». И это писала, представьте, «Guardian». Она лежала на столе у моего преподавателя в Телфорд- колледже. «Record» просто заявляла: «Пора бомбить красных».
Большая часть британской армии была к тому времени уже в Иране. А Китай оттуда не так уж и далеко. Янки, как обычно, позаботились о тяжелом вооружении. Япония вмешалась, как я понимаю, просто в силу привычки.
После двух лет войны наши парни были по уши в дерьме, не зная, откуда ждать следующего удара — от коммунистов, исламистов, японцев, секты «Фалунь гун» и далее по списку.
Тем временем официальные структуры усердно трудятся. Правительственные дознаватели тщательно анализируют обломки на месте катастрофы. Терзают допросами выживших свидетелей. И выдают отчет.
Из которого становятся известны три важные вещи о Цзине Яне.
Первая — он родом из того района Китая, где проживают мусульманские меньшинства. Отсюда — Коран в кармашке кресла.
Вторая — он бизнесмен и член партии. Поэтому — книга речей коммунистического лидера. Все о том, что развитие бизнеса и обогащение — путь к славному будущему. Цзин Ян должен был знать это назубок и тупо повторять время от времени, чтобы его боссы были счастливы.
Третья — как и большинство китайских мужчин, Цзин Ян был заядлый курильщик. Во время своего первого визита на фестиваль «Фриндж» он очень неплохо провел время. Заключая сделки, дымил себе как паровоз и горя не знал. В зоне вылета аэропорта, чтобы нервы успокоить, высадил полпачки сигарет — там была специальная выгородка для курильщиков. Все нормально. Во второй раз, много лет спустя, уже вошел в силу запрет на курение в общественных местах. Теперь его визит был далеко не такой приятный. Большинство своих сделок он заключал в дороге. Возвращаясь домой, он проходит таможенный досмотр и, попадая в зону вылета, обнаруживает, что курительную кабинку давно ликвидировали. Рейс задерживается. Точное время вылета никто не знает. Даже если бы он смог пройти обратно через зону таможенного досмотра, он боится пропустить свой рейс и, следовательно, потерять наработанные связи. Так что он там завис на три с половиной часа.
Три с половиной часа.
Так что это был не угон самолета. И не происки Аль-Каиды. И китайское правительство было ни при чем. Он просто очень хотел покурить. Вот так и началась война.
И поэтому мы все стояли вокруг Эвана и терпеливо ждали, пока он докурит свою самокрутку, тогда мы все дружно вернемся в трейлер — и в долгий путь, на Лох-Каррон.
III
ЗАВТРАК
Часа через два мы въехали в Лох-Каррон. Маршрут оказался несложным. Солнце сияло на снегу, когда мы ехали высоко по горным склонам, однако у меня были хорошие солнцезащитные очки. В низинах дорогу скрывала убийственно скользкая ледяная корка, но у нашего трейлера были добротные покрышки. Какой-то новый тип углеволокна. У них фантастическое сцепление с дорогой. И нам не встретились в пути ни бандиты, ни волки.
— Когда я был крохой, к этому времени снег уже давно сходил, — заметил Эван. — Линия снегов на высоте в пятьдесят метров — в марте! Раньше она не спускалась ниже двухсот!
Лох-Каррон располагался на милю-другую в сторону от нашего маршрута. Мы миновали поворот на боковую дорогу, которая вела к месту нашей будущей работы, где и заканчивалась. Эта тупиковая дорога пролегала по верхней части озера к старой железнодорожной ветке. Вдоль нее виднелись ярко-желтые
