покушался, не так ли?
Я подняла голову и обнаружила, что Ханна Эшби снова пристально смотрит на меня.
— Вы, конечно, не объясните мне, почему, собственно, Граф решил, будто я приму приглашение?
Глаза ее вспыхнули весельем.
— Граф полагает, что визит в клуб мог бы оказаться полезным для расследования гибели Мелиссы Бэнкс.
— Я не расследую ее гибель. Этим занимается полиция.
— Кроме того, он упомянул о своей коллекции бронзы. Вероятно, вы выразили желание осмотреть ее? — произнесла она с вопросительной интонацией.
Я недоверчиво усмехнулась:
— Бронза — это, наверное, эвфемизм?
Ханна подняла идеально выщипанную бровь:
— У Графа и в самом деле прекрасная, обширная коллекция, и он, несомненно, находит удовольствие в том, чтобы демонстрировать свои шедевры, но ведь и вы, Женевьева, необычайно привлекательны.
— Это предостережение?
Ханна с улыбкой достала из сумочки белую визитную карточку и положила ее на стол. Когда она подалась вперед, солнце осветило ее лицо, пригладив резкие скулы, подчеркнутые косметикой, и тут-то я и поняла, где же я ее видела.
— Если у вас возникнут вопросы, непременно позвоните мне, — сказала она.
Я посмотрела на визитку. После фамилии Ханны стояла целая вереница заглавных букв. Адрес был в самом центре Сити — одна из известнейших аудиторских фирм в Лондоне.
— Вы бухгалтер? — Я даже не попыталась скрыть изумления.
Она улыбнулась уголком губ:
— В данный момент я ваша верная Пятница, помощница на все руки.
Интересно, кем она прикидывается в другие моменты?
— Провожать меня не нужно, я сама найду дорогу.
Она поднялась и повесила сумочку на локоть.
Я подождала, когда она откроет дверь.
— Мисс Эшби! Вы так и не сказали мне, кто ваш Господин.
Она обернулась с прежним весельем в глазах. Прическа ее от резкого движения чуть растрепалась, подтвердив мои подозрения. У нее был другой голос, а без готичного макияжа, синих стрелок и откровенного декольте я не сразу узнала в ней Корсетную Красотку, вампирскую наркоманку, которая так старалась соблазнить меня в «Пиявке и падалице». Но на шее, под самыми волосами, остался след моего вчерашнего укуса.
— Вы правы, — кивнула она. — Не сказала.
— Значит, это не Малик аль-Хан и не Граф?
— С нетерпением жду нашей следующей встречи, Женевьева, — промурлыкала Ханна и шагнула в коридор. — Будет очень интересно.
Дверь за ней закрылась с тихим щелчком. Кажется, в игру вступил еще один игрок... Только вот я так и не разобралась, что это за игра.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Кто же такая Ханна Эшби или, точнее, что она такое? Я крутанулась в кресле и уставилась в окно. По всему получалось, что она дневная шестерка какого-то вампира: теперь политкорректность требует называть таких людей поверенными в делах. Я бы в это даже поверила, если бы не видела ее вчера в том готическом наряде. Ни одна шестерка не допустила бы, чтобы все узнали о ее наркотическом пристрастии к яду, иначе прости-прощай престижное денежное местечко.
Все страньше и страньше.
От стука в дверь я вздрогнула и прикрыла серебряные приглашения блокнотом. В дверь просунулась улыбающаяся Кэти:
— Привет, Дженни, я тут подумала, ты, наверное, есть хочешь!
Она вприпрыжку ворвалась в кабинет, болтая светлым хвостиком, и с размаху водрузила передо мной на стол коробку с бутербродами от «Рози Ли» и здоровенный пенопластовый стакан.
— Сандвич с беконом, помидорами и салатом — бекон поджарен до хруста, помидоры нарезаны потоньше, стог салата и тонна майонеза! — Она так и сияла. — Хлеб черный зерновой. Масло. Все как ты любишь. И само собой, апельсиновый сок!
— Сейчас угадаю, — усмехнулась я. — Ждешь не дождешься, когда я тебе расскажу про мистера Марта, правда?
Кэти скорчила испуганную рожицу:
— Неужели у меня все на лице написано?
Она положила рядом со стаканом кипу салфеток.
— Яснее ясного.
Я пододвинула коробку к себе.
Продолжая глупо улыбаться, Кэти скинула сандалии и села, поджав одну ногу.
— Ну так ты его видела, а, Джен?
Я кивнула, вгрызаясь в сандвич и пережевывая прожаренный бекон.
— Ну и какой он — красивый? Что он сказал? На нем было то самое кожаное пальто? Он очень грустный? Что делали полицейские? Как там мистер Хинкли? — Кэти так и задыхалась от волнения.
Я подняла ладонь, призывая к тишине, и проглотила кусок.
— Более или менее, почти ничего, нет, да ничего интересного, вроде бы нормально.
— Ну, Дже-е-енни, ну расскажи! — заныла Кэти.
Я слизнула с пальца майонез.
— Кэти, мистер Март — вампир. Ты не забыла? А хороших вампиров не бывает.
— Но ты же собираешься ему помогать! — Кэти облокотилась о стол. — Его папа говорит, он ее не убивал. А вдруг правда не убивал? А вдруг полиция арестовала не того? Значит, убийца бедной Мелиссы разгуливает на свободе? Тогда никто, кроме тебя, не будет его искать! Значит, ты должна его найти!
Рот у меня был набит, так что пришлось замахать на нее сандвичем.
Кэти заговорила тише:
— Ты видела тело? А...
Открылась дверь, и Кэти замолчала. Вошла Тони с блокнотом в руке:
— Ну вот, пчелка-лапочка, я починила тебе мобильник. — Она положила телефон передо мной. — А вот тебе работенка. — Она с усмешкой вырвала из блокнота листок. — Гремлины на Тауэр-бридж.
Я застонала. На гремлинов придется целый день ухлопать. Хотя все равно лучше гремлины, чем пикси.
— Вот спасибо, Тони, — буркнула я.
Тони нагнулась над столом и наморщила лобик:
— Что это — бекон? Тебе нельзя бекон, он же соленый! — Голос у нее взвился на октаву. — А если тебе придется снимать чары? — Она протянула руку, чтобы схватить сандвич.
— Эй! — Я отодвинула коробку от греха подальше. — Тони, это мой ленч, и немножко бекона мне не повредит. Я его все время ем.
Тони замерла с протянутой рукой:
— Правда?!
— С гренками на завтрак, — пропела Кэти, загибая пальцы, — в сандвиче с салатом и помидорами на ленч, потому что салат — это зелень, а зелень очень полезна. А на ужин — бекон, яйцо-пашот в мешочек, чтобы макать в него картошку фри, и тушеные помидоры, — она хихикнула, — потому что в тушеном виде помидоры лучше усваиваются. — Она ткнула в мою сторону моей же ручкой. — Всегда одно и то же, хотя
