прирезанной курицы.
— Ты совершенно права. — Он протянул мне бокал. Я сморщила нос и хотела было попросить водки, но потом решила, что не желаю, чтобы незваный гость рылся в моем холодильнике. Отхлебнула воды, прополоскала рот и проглотила.
— Именно ревенанты и породили мифологию, связанную с вампирами, — продолжал Малик. — Мертвецы, выползающие из могил, ничего не ведающие, ни о чем не думающие, влекомые одной лишь жаждой крови и умирающие с восходом солнца. Самые настоящие зомби. Умертвия.
Я отхлебнула еще и поглядела на него из-под ресниц. По плоскому животу поднималась еще одна стрелка темных волос, кончавшаяся там, где слева под ребрами виднелась звездочка шрама. Я даже рот разинула от изумления: это туда я пырнула его прошлой ночью, когда он принял мою альтер-вамп за свою Розу. Голова у него зажила полностью — а тут почему шрам остался?
— Ревенанты убивают каждый раз, когда пьют кровь. — Малик перехватил мой взгляд, в черных глубинах его глаз бурлило что-то темное и холодное, а потом отвернулся к окну. — Им нужны трое, четверо, иногда даже шестеро или семеро человек за ночь, каждую ночь, пока жажда крови не утихнет. — Он направился обратно в кухню. — Чтобы ее утолить, нужно несколько месяцев, а иногда она вообще не проходит.
Осознав, что он сказал, я поежилась:
— Зар-раза! Значит, эти два придурка должны были превращаться в серийных маньяков после каждого заката?!
— Поэтому ритуал и запретили. — Малик снова посмотрел на меня, и взгляд его темных глаз стал твердым и непроницаемым. — Даже самым консервативным вампирам не нужно, чтобы люди стали чрезмерно бдительны.
В памяти ожили обрывки старинных легенд, и я похолодела от ужаса. Если все эти сказки о ненасытных чудищах-вампирах правда, вдруг и действительно хватит одного укуса, чтобы стать как они? А Пиццерожий с Жирдяем кусали меня далеко не один раз... Рука у меня затряслась, и вода выплеснулась на пол, — кажется, мне все-таки есть из-за чего паниковать.
Малик высился надо мной со странным, замкнутым выражением лица. В руках у него был тазик.
— Они оба меня кусали! — Я уронила стакан и вцепилась Малику в лодыжку. — Что теперь со мной будет?!
Выражение его лица не изменилось, и я перестала дышать. Может быть, он здесь именно поэтому? Чтобы не дать мне превратиться? Чтобы оторвать мне голову, как Жирдяю?
— Ничего, — ответил Малик наконец. — Они кусают, только чтобы насытиться.
Кровососы треклятые! Я прерывисто выдохнула и отпустила ногу Малика. Меня просто покусали кровососы.
Малик присел и поставил тазик рядом со мной.
— Оказалось, что ты для них не угощение, а грозный враг.
Я криво усмехнулась:
— Да, я и сама, знаешь ли, сообразила, когда увидела, что кто-то подсылает ревенантов, чтобы меня убрать.
Малик оценивающе оглядел меня. Он и правда был красив: сплошная мускулистая стройность, белая кожа, темные волосы, а лицо... еще немножко, и стал бы смазливым. Когда он взял тряпку и промокнул разлитую воду, а потом выжал тряпку в тазик, туго скрутив ее, даже это незатейливое движение, казалось, несло в себе тайный смысл. Сердце у меня ёкнуло, и он замер, вокруг него сгустилось мерцающее напряжение, но миг спустя оно рассеялось, и он снова принялся вытирать пол.
Наваждение уступило место вопросам. Кому было известно, что у меня назначена встреча с Аланом Хинкли? Да в общем-то, всем подряд, но кому, кроме нас с Аланом, было известно, где и когда именно? Голова у меня затрещала, и не из-за побоев. Я потерла переносицу, отгоняя мигрень. Значит, Алан кому-то сказал об этом уже после того, как отправил мне сообщение. К тому же я потеряла мобильник в «Голубом сердце», так что посмотреть мои сообщения мог кто угодно. Я откинулась к стене, и плечо снова пронзила боль.
Я вцепилась в плед и замерла, пытаясь унять ее усилием воли.
— Кто же может проводить этот ритуал?
На лоб Малику упала влажная темная прядь.
— Здесь, в Лондоне? По меньшей мере восемь вампиров, возможно и девять. — Он отбросил волосы со лба и посмотрел мне в глаза. — В том числе и я.
Я облизнула губы. Он не стал даже раздумывать над ответом. Что он здесь делает, если все это, возможно, его рук дело?
Я сощурилась:
— Ты всегда такой хозяйственный?
Он посмотрел на меня пронзительными темными глазами.
Внутри у меня, описывая в груди нервные спирали, расцвел жар.
— Просто мне не кажется, что хозяйственность не так уж свойственна вампирам, — проговорила я. — Так зачем же ты здесь, Малик? Чего ты от меня хочешь?
Малик отнес тазик обратно в кухню и вымыл руки, а потом вернулся и посмотрел на меня сверху вниз.
— Почему ты отвезла меня на набережную, а не прямо к Скотленд-Ярду?
Я нахмурилась — вопрос сбил меня с толку.
— Потому что Алан Хинкли назначил мне встречу именно там. Я тебе так и сказала.
— Но Алана Хинкли там не было. — Малик говорил мягко и неторопливо. — Вместо него там была засада, которая едва не достигла цели.
— Очевидно, кто-то воспользовался или самим Хинкли, или полученными от него сведениями, чтобы разделаться со мной.
— Нет. — Малик грациозно опустился на корточки и оперся локтями о бедра. — Мне кажется, засаду устроили не на тебя.
Я фыркнула:
— Может, ты сам меня и заманил.
Он подался вперед, и сердце у меня заколотилось от ужаса. Я хотела отпрянуть от него, но спина у меня уже прижималась к стене, и отпрянуть было некуда.
— Или это ты обманула меня, Женевьева?
— Что?! — Я изумленно уставилась на него.
Он выбросил вперед руку и схватил меня за подбородок:
— Чары, которые не дали мне войти в сквер, оглушили меня, но тебя не остановили.
Я дернула головой и вырвалась:
— Кто-то включил чары уже после того, как я прошла в калитку, и они не дали мне выйти.
— Правда?
— Сам знаешь, что да! — рявкнула я.
— Чары были настолько сильны, что я на несколько минут лишился сознания. — Глаза его сузились. — И за это время кто-то ударил меня по голове камнем из поребрика.
Это объяснило, откуда у него взялась вмятина в черепе, но не объяснило, куда он клонит.
— Тот, кто меня ударил, был из твоих сородичей, — закончил он обвиняющим тоном.
Ах вот оно что... Значит...
— И нечего так на меня глядеть! — отчеканила я. — Если ты помнишь, мне тоже крепко досталось!
— Если бы меня не обволок твой аромат, я их заметил бы. — Малик провел пальцем по моему раненому плечу. — Предполагалось, что я войду в сквер вместе с тобой? — Палец скользнул ниже по сломанной руке. — А когда они напали бы на меня, ты не стала бы вмешиваться? Или стояла бы и смотрела — и аплодировала? Вероятно, поэтому им пришлось импровизировать?
— Молодец, решил, что это я тебя подставила, только потому, что кто-то из волшебного народа подправил тебе башку! — Я фыркнула. — Хорошо, раз уж у нас тут фестиваль идиотских версий, как насчет
